Наталья Александрова: Бриллиант из крокодиловых слез

— Чтоб ему на том свете… — Толстый схватил стакан приятеля, потому что его собственный уже опустел.

— Кончай пивом наливаться, — прошипел щуплый зло, — скоро ни в одну дверь не пролезешь.

— Да пошел ты!.. — Толстый вырвал руку.

— Вот скажу Холодильнику, что это ты его упустил.

— Это теперь без разницы, — ухмыльнулся толстый. — Холодильник разбираться не станет, обоих по стенке размажет.

— Ладно, — в голове у щуплого, видно, созрел план, — надо дело кончать. Значит, он вошел в подъезд, так? Поднялся по лестнице, позвонил в квартиру где-то наверху и вошел. Ему сразу открыли, значит, кто-то у него там был знакомый. Или просто по дурости впустили? В квартире он пробыл недолго и вышел через черный ход.

— Да мы даже не знаем, какая квартира! — Толстый снова потянулся к чужому пиву, но под взглядом щуплого отдернул руку. — Что, по этажам, что ли, бегать?

— То ли на пятом, то ли на шестом, — размышлял щуплый, — а там всего по две квартиры на площадке. Нам нужна которая справа. Идем, кому говорю! На месте определимся, что сбрешем.

Толстый заворчал недовольно, но подчинился.

После звонка Кати Ирина пыталась работать, но сосредоточиться не получалось. Как там больной профессор? Все-таки Катька ужасно бестолковая и легкомысленная. Это же надо — довести родного мужа до такой температуры. Сорок и две!

Все дело в нем, в Катькином муже — так казалось Ирине. Профессор — скромный и деликатный человек. Такой человек, заболевая, просто обязан отличаться от других мужчин.

Она вспомнила, как в свое время обстояло дело с ее мужем. Стоило температуре подняться до тридцати семи, как он немедленно укладывался в постель и требовал повышенного внимания, чаю с лимоном, варенья и апельсинов. Вдобавок он закатывал глаза, каждые полчаса мерил температуру, жаловался на ломоту в спине и боли в суставах, но особенно на то, что его никто не любит. Аппетит, надо сказать, во время болезни был у него отменный, так что нужно было обеспечить ему полноценное и калорийное четырехразовое питание. А еще свекровь появлялась по его звонку с похоронным лицом, сновала по дому, поджимала губы и отчитывала Ирину, что плохо следит за ее сыночком.

Когда температура приходила в норму, муж вставал с постели, преодолевая, по его словам, сильнейшую слабость, бродил по дому, демонстративно держась за стенки, и разбрасывал повсюду использованные носовые платки. А еще он бесконечно говорил по телефону с мамой, в результате чего вся семья подхватывала заразу. Теперь уже Ирине приходилось сидеть на больничном с детьми. О собственном самочувствии в суматохе она как-то успевала забыть.

По молодости она пыталась возмущаться, но потом поняла, что так себя ведут все мужья.

Профессор Кряквин, скорее всего, был тем самым редким исключением, которое, как известно, только подтверждает правило. Но все же Катерина перегнула палку. Нужно было бить тревогу намного раньше.

Ирина отбросила попытки сосредоточиться на завязке очередного романа и взялась за телефонную трубку. У Катерины было занято. Это хорошо, значит, пытается дозвониться до неотложки. Однако когда занято оказалось и в седьмой раз, Ирина поняла, что ее рассеянная подруга просто забыла положить телефонную трубку на рычаг.

Без особой надежды на успех Ирина взялась за мобильник. У Катьки с мобильным телефоном отношения складывались непросто. Она вечно забывала поставить его на зарядку. Если же он был заряжен, тогда его отключали за исчерпанный лимит. Как известно, вещи относятся к людям так же, как люди к вещам, и телефон платил Кате откровенным пренебрежением. Он мог отключиться посреди разговора ни с того ни с сего. Мог затеряться в квартире, когда нужно было срочно позвонить. Оказывался на самом дне сумки и трезвонил оттуда обиженно в самый неподходящий момент, так что Кате приходилось срочно выбрасывать вещи чуть ли не на тротуар, чтобы до него добраться.

Сейчас, слушая унылые гудки, Ирина предположила, что Катя вызвала неотложку, мужа повезли в больницу, что неудивительно при такой высокой температуре, а сама она в суматохе оставила мобильник дома. Ирина представила, в каком Катька состоянии, ведь до нее наверняка дошло, что муж может запросто сыграть в ящик (тьфу-тьфу, чтобы не сглазить). В больнице ей настроение точно не поднимут. Хорошо, если больному помогут, а здоровых утешать у них времени нет.

Ирина поизводилась некоторое время, позвонила Жанне, но там секретарь ответила, что Жанна Георгиевна очень занята и перезвонит позже. И вот когда Ирина уже дошла до ручки, Катька соизволила наконец объявиться.