Наталья Александрова - Бриллиант из крокодиловых слез

— Что случилось? — с замиранием сердца спросила она у дворничихи Зинаиды, которая несла вахту у подъезда с метлой наперевес. — Зина, что? Пожар или кража?

— Угу, пожар, — фыркнула Зинаида. — На пожар пожарные выезжают. А если кража, ментов вообще не дождешься. А тут, видишь, понаехали. Притащатся, понатопчут, а кому убирать? — Зинаида сбилась с темы.

— Да что случилось-то? — Катя схватилась поначалу за сердце, но потом сообразила, что ее Валек сейчас в больнице, а сама она вот, живая и здоровая, так что самого страшного не произошло. Уже гораздо спокойнее она спросила: — Неужели у нас в доме убийство?

— Угу, во дворе труп нашли, — угрюмо кивнула Зинаида. — И не алкаш какой-нибудь и не бомж, приличный мужчина. А его ножом в бок и возле подвальной двери бросили. Ужас что творится!

Из ворот выскочил какой-то парень и махнул Зинаиде, чтобы шла во двор. Катя потащилась за ней.

Во дворе суетилась полиция. Люди в форме что-то измеряли у подвальной двери, парень в вязаной шапочке, надвинутой на глаза, отгонял любопытных. Их было немного, все свои: сантехник Васильич, неизменная генеральша Недужная, две-три соседки. Бледная до синевы немолодая женщина сидела на стуле с ломаной спинкой, который вынес из своей каморки сантехник. Рядом со стулом ошивался американский бульдог. Катерина узнала в бледной женщине домработницу Ямщиковых из четырнадцатой квартиры.

— Ох, как вспомню, — в который раз принималась рассказывать она, — так прямо ужас берет. Идем себе спокойно, вдруг Моня вырвался и завыл. Я за ним, гляжу — господи боже мой, мужчина валяется мертвый! И никому дела нет! Ближе подошла, смотрю — под ним лужа крови. Меня саму удар чуть не хватил, спасибо, Монечка поддержал и наверх помог выбраться. А то рядом с покойником так бы и лежала… Умница, Моня, хороший пес.

Моня улыбался слюнявой мордой.

Перед воротами посигналили, и появился белый фургончик.

— Труповозка приехала! — обрадовалась генеральша Недужная. — Сейчас вынесут!

Двое мужиков в халатах, которые когда-то были белыми, бросили к двери подвала носилки и сами двинулись вниз. По дороге они разминулись с двумя не то полицейскими, не то следователями — одним в мятой кепочке, а другим и вовсе без шапки. Катя хотела уйти, но на дорожке встала генеральша Недужная. Обойти ее было делом невозможным: генеральша стояла на земле прочней, чем гранитная скала.

Показались носилки, небрежно прикрытые простыней.

— Посторонитесь, гражданочка, уйдите с дороги! — прикрикнул на Недужную санитар.

Та шагнула в сторону, но тотчас же заметила непорядок.

— Да что же вы его несете головой вперед! — заорала она. — Это же совесть надо иметь — так покойника носить!

Санитар хотел ругнуться, но взглянул на генеральшу и передумал. Носилки развернули прямо на месте. Пока разворачивали, с лица сползла простыня. Катя увидела мелко вьющиеся темные волосы, серый плащ, плохо выбритую щеку…

— Ой, — пискнула она, — да я же его знаю!

— Ну и знакомства у вас, Катерина Андреевна! — немедленно вступила генеральша. — Подозрительно это все. Не успела мужа в больницу отправить, как…

— Постойте-ка! — Парень в кепочке бесцеремонно оттолкнул генеральшу. — Говорите, знаком он вам? Фамилию его назовите быстренько.

— Фамилию? — растерялась Катя. — Он у меня был, а вот фамилии не знаю…

— Во дают бабы! — восхитился сантехник Васильич. — Сама его принимает, в квартиру пускает, а фамилией не поинтересуется! Неудивительно, что преступность растет! Это же просто людей провоцируют бабы-дуры!

— Вроде приличная женщина, муж — профессор… — поддакнула генеральша.

— Да что вы говорите! — взвилась Катя. — Мой муж здесь абсолютно ни при чем!

— Уж это точно, — прищурилась Зинаида, — мужа в такое дело впутывать никак нельзя. Хоть он у вас вроде и тихий, а кто поручится, что от ревности с катушек не съедет. В прошлом году в соседнем квартале тоже вот один такой жену с любовником застал, так его зарезал, а ее в окно выбросил голую. А уж такой тихий был! По улице идет — глаз не поднимет, только портфельчик локтем прижимает… Десять лет дали с конфискацией.

Катя ахнула и прижала руки к груди: внезапно трудно стало дышать. Соседи смотрели с осуждением, а у нее язык присох к гортани, и никак не получалось поставить Зинаиду на место.

Положение спас один из полицейских. Он сурово поглядел на Зинаиду и сказал негромко:

— Вы бы, гражданочка, замечания свои при себе держали и клевету по району не распространяли.