Дарья Калинина - В стразах только девушки

– Вас же предупреждали, чтобы вы сидели дома и не совались не в свое дело!

– Зачем вы туда поехали?

– Чтобы покормить собачку.

– Это вы про монстра, который загрыз Лидию?

– Багратион хороший, он не хотел ее убивать.

– Выходит, Лидия сама виновата?

– Лидия оказалась на охраняемой собакой территории, хозяина не было, вот пес и принял единственно верное, как ему показалось, решение. Он же сторож, он должен был защищать свой дом и хозяина. Вот он и защитил.

– Но что Лидии понадобилось в чужом доме?

– А вот это уже следующий вопрос. И ответить на него так сразу я вам не смогу, потому что один этот вопрос тянет за собой очень много других, ответов на которые я тоже пока что не знаю. Но я буду стараться, и как только получу ответы на все интересующие меня вопросы, сообщу вам.

Этим обещанием друзьям и пришлось удовольствоваться. А еще Филинов, с присущей ему прямолинейностью, намекнул, что они должны быть признательны следователю Коршунову, потому что, будь его воля, не отвертеться бы всем четверым от знакомства с камерой предварительного заключения, которая, по скромному мнению все того же Филинова, очень бы пошла им на пользу.

В камеру друзьям не хотелось, лучше уж домой, тем более что дома их ждали друзья.

Констанция с Яриком, едва услышав последние новости, сразу же стали строить гипотезы и выдвигать различные версии, что могло привести Лидию в дом к Федору.

Они так увлеклись, что даже не заметили, как снова остались одни.

Анжелика с Сашей потихонечку слиняли из кухни, и, когда Констанция с Яриком их хватились, то оказалось, что парочка устроилась на кровати Анжелики и даже уже крепко спит, даже не сняв с ног домашних тапочек.

– Ну, тут все понятно, – произнес Ярик, глядя, как эти двое уютно сопят, устроившись головами на одной подушке и практически соприкасаясь друг с другом кончиками носов. – Пошли отсюда.

– А что же тебе понятно?

– Да все!

Изогнутые тела Анжелики и Саши образовывали контур сердца, что в данном случае было очень символично.

– Ты жалеешь, что Анжелика предпочла тебе другого? – спросила Констанция, когда они с Яриком покинули комнату своих друзей.

– Если честно, то нет.

– Нет? – удивилась Констанция. – А почему? Ты же пригласил ее на свидание, значит, она тебе нравилась.

– Нравилась. А теперь разонравилась.

– А что изменилось?

– Сам толком не пойму, – признался Ярик. – Когда я думал, что она Вера, она мне нравилась. А как только узнал, как Анжелику зовут на самом деле… сам не пойму, в один миг перестала она мне нравиться.

– А мне кажется, – задорно произнесла Констанция, – тебе перестала нравиться Анжелика, потому что к этому времени тебе уже куда сильнее нравился кто-то другой.

– Да? – в тон ей переспросил Ярик. – В самом деле? И кто же это? Ты мне его не покажешь?

– Ах, ну тебя! Какой ты!

И Констанция ушла на кухню, куда следом за ней незамедлительно проследовал Ярик, клянясь, что не имел в виду ничего дурного и уж точно не собирался обидеть девушку, просто так глупо пошутил.

– Прости меня! – вымаливал он прощение. – Прости, милая моя Косточка.

– Что? Как ты меня назвал?

– Ты такая худенькая, такая стройненькая, все косточки наперечет, вот я… Можно мне так тебя называть?

Ах, Ярик! Ах, льстец! И какая бы современная девушка после этого устояла?

Немного найдется девушек со средним весом, которых бы назвали худышками и они бы при этом не испытали к назвавшему их так прилива теплых чувств.

Констанция не являлась исключением. Ярик ей нравился и до того, а уж узнав, что он считает ее такой худенькой и стройненькой, что вся она просто кожа да кости, Констанция воспылала к нему таким бурным чувством, что и до настоящей любви тут было недалеко.

– Повтори, – шептала она, – я и правда такая худенькая?

– Прямо прозрачная! – заверил ее Ярик. – Насквозь просвечиваешь.

– Ура-а-а! – возликовала девушка. – Дорогой! Любимый! Единственный! Наконец-то я нашла тебя!

И не успел Ярик и глазом моргнуть, как на него уже обрушился ураган любви по имени Констанция. Да такой, что даже Барону, который ошивался на кухне в надежде, что люди начнут готовить себе что-нибудь вкусненькое и несчастной измотанной собаке перепадет кусочек с их стола, пришлось закрывать глаза. Благо, что уши у него были большие и мягкие, самое оно, чтобы прикрыться ими, словно одеялом, и не видеть всего того, что творилось сейчас перед его собачьим взором.

Следователь Коршунов все-таки сдержал свое слово. И через несколько дней всех четырех друзей для разговора пригласили в его кабинет.