Татьяна Луганцева - Возвращение блудного самурая

— Заткнись! Проваливай отсюда! — взвилась Серафима Максимовна, переходя с визга на ультразвук. — Ты зачем сюда пришел?! Всегда знала, что ты мерзкий тип, но не предполагала, что до такой степени!

— Я хотел потребовать свое! — выкрикнул Петр Евгеньевич.

— Какое свое? — не поняла Серафима. — Что здесь твоего?!

— Наверняка ты понимаешь, о чем я! Ты как верный адъютант этого дьявола! Он во все посвящал тебя, я-то знаю. И этот тяжкий груз он тоже должен был с кем-то разделить. И уж ты — самый лучший кандидат, — побагровел старый антиквар.

— Убирайся, или я вызову полицию! — закричала Серафима Максимовна.

Петр Евгеньевич вдруг раскатисто рассмеялся.

— Полицию? Чего же вы ее не вызвали пятнадцать лет назад, а? Думаю, имя Давида Альбертовича Ру о многом тебе говорит! Или скажешь, впервые слышишь это имя? — Глаза старика превратились в две маленькие головки кобры, словно наметившие цель и готовые броситься в бой.

Серафима Максимовна махнула рюмку с горячительным и прищурилась, словно перед опасным броском:

— А чего это ты смелым таким стал? И ты был в этой истории по самые…

— У меня обстоятельства изменились, — сообщил Петр Евгеньевич. — Теперь я тоже хочу участвовать в дележе.

— Это какие обстоятельства? Тебе помирать пора, а с собой ничего не возьмешь, — продолжала «фонтанировать» ядом Серафима Максимовна.

— У меня объявились наследники, — заявил Петр Евгеньевич.

— Убирайся, — сквозь зубы процедила Серафима Максимовна. — Жалкий глупец! Надо было тебе рот заткнуть.

— Кишка тонка! А вот Аркадий мог бы, а ты без него словно китайский болванчик, только без головы, в которой вся фишка!

— Я, конечно, извиняюсь, — деликатно кашлянула Лолита, — о чем речь? Тревожить светлую память родителей я не позволю! И я требую разъяснений…

Петр Евгеньевич тяжело поднялся с места.

— Святое неведение. Я пришел с предложением купить вашу лавку. Деньги дам приличные. Сразу за все вещи и помещение. Я расширяю бизнес, и поверьте, больше, чем я, вам никто не предложит. Так что подумайте, это — лучшее предложение.

— Уходи, — подтолкнула его мрачная Серафима Максимовна, которая с начала разговора постарела лет на пять.

— Простите, но я сейчас не думаю о продаже, — поддержала Лолита.

— Это реальные деньги, смотри не прогадай! Подумай! — И уже чуть ли не с улицы Петр Евгеньевич неожиданно прокричал: — А папаша твой убийца, и возмездие неизбежно! Не ему, так тебе как его наследнице! Захочешь пообщаться — приходи. Расскажу много интересного!

— Что он говорит? Кто такой Давид Альбертович Ру? — спросила Лолита, когда Серафима Максимовна вернулась, закрыв за непрошеным гостем дверь.

— Не слушай его, несет бред, старый маразматик! Он всегда завидовал Аркадию, вот и хочет очернить! Зря мы его вообще пустили!

— Нет, вы что-то скрываете. Что вам известно?

— Еще ты меня доставать будешь! Пей и закусывай! Я ничего не знаю! Единственное, в чем виновата, что у меня с твоим отцом была связь, но за давностью лет меня можно простить! А этот гад просто довел меня!

— Но вы не будете продавать магазин? Я только что на работу устроилась, — пискнула Каролина.

Похоже, в этот вечер каждого волновали только собственные проблемы.

— Этому злобному дядьке я точно ничего не хочу продавать. Он же ненормальный и явно не желает нам добра, — вздохнула Лолита. — Хотя…

— Что? — вздрогнула Серафима Максимовна.

— Приличная сумма мне бы не помешала. Я ему еще набавлю цену за моральный ущерб от его рассказов. Я бы лучше парикмахерскую организовала, в этом хоть что-то понимаю. А антикварная лавка — слишком сложно для меня. Он хочет купить, так, может, и продать? А вы поможете все описать и оценить, чтобы не обманул, — задумчиво произнесла Лола.

— Так я без работы останусь? — опять пискнула Каролина.

— Да при чем тут ты?! Человек свою судьбу решает, — рассвирепела Серафима Максимовна. — Сможешь работать и на этого придурка! Он один все равно не справится!

— Я у него не хочу. Неприятный дядька, — по-детски ответила девушка, премило хлопая ресницами.

— А вот у тебя, Лола, совсем стержня нет! Куда ветер дунет, туда и плывешь, — обратила свой гнев на Лолиту Серафима Максимовна. — То продать, то не продать! Пришел старый козел, и опять — продать! Уже определилась бы ты как-нибудь! Чего мечешься?

Лола, насупившись, разлила всем выпивку.

— За нас! Если бы вы знали, какой у меня стержень внутри образовался в последнее время! Просто стерженище! Только он горит, пылает, поет и болит прямо вот здесь вот, — показала она на сердце.