Татьяна Луганцева: Возвращение блудного самурая

— И не он один, были уже психи. Мне что, за всех психов замуж надо было выходить? — хмыкнула Нина.

— Нельзя быть такой бессердечной! Это уже переходит все границы! Побойся бога!

Так, под давлением общественности и бога, что было весьма странно для того времени, Нина все же пошла в психиатрическую лечебницу навестить неудачника и, главное, попытаться образумить его, чтобы не повторил свои безумные поступки.

Где бы Нина ни появлялась, народ сбегался поглазеть на яркую, модно одетую женщину. Немногие во времена Союза могли себе позволить так шикарно одеваться, как она. Энергия, исходившая от актрисы, прошивала окружающих насквозь. А вхожа товарищ Озерская была в любые учреждения без пропуска благодаря своим колоссальным связям и бешеной популярности.

В больнице ее встретили более чем приветливо. Всеобщее «Ах!» раздавалось везде, где Нина появлялась. Высокая, яркая, красивая, в духах и золоте, словно из сказки, из той жизни, что большинству советских граждан даже сниться не могла.

Ее в мехах и золоте пропустили в отделение суицидов к Грише, чуть ли не расстелив ковровую дорожку, хотя вход туда был закрыт для всех.

— Ну и дурак же ты, — с порога заявила Нина, ставя на тумбочку сумку с апельсинами.

— Ты пришла, пришла! Как же я рад тебя видеть! Какое счастье! Это все стоило того! Дорогая, как ты прекрасна! Я знал! — истерил Гриша, в то время как Нина сохраняла абсолютное безразличие. — Я не верил! Я до конца не верил! И вот ты здесь! Богиня, как же идет белый халат твоей коже и глазам! Ты сногсшибательна! Я сделаю это с собой снова и снова ради возможности увидеть тебя! — Молодого человека в больничной одежде с перебинтованными запястьями трясло от возбуждения.

Нина с пренебрежением окинула взглядом скудную обстановку палаты и железную кровать с висящими на ней четырьмя ремнями.

— Фи, ну и обстановочка. И стены мягкие… Это чтобы такие идиоты, как ты, не разбили себе головку? А если она у тебя уже повреждена? — Она брезгливо присела на кровать, подняв белье вместе с матрасом и отряхнув руку.

— Зачем ты так? Я же из-за тебя! Я не могу, не могу, любимая…

— А я просила об этом? Ты зачем так меня подставляешь?

— Ниночка, я слеп от любви. Я, наверное, виноват…

— Оглох и отупел, и виноват, — кивнула она. — Короче, Склифосовский, приходи в себя, жуй апельсинчики и выходи на волю с вправленными мозгами. А то про меня уже такие слухи ходят — врагу не пожелаешь. Будто я людей на съемках съедаю не запивая. Я не хочу, чтобы мне еще и доведение до самоубийства впарили.

— Ниночка…

— Подбери слюни, слюнтяй! Не мужик, а черт знает что! И чтобы этого больше не повторилось, смотри у меня, — погрозила ему пальчиком Нина и встала, резко дернув подол юбки, намереваясь покинуть палату.

— Дорогая, — кинулся к ней в ноги Гриша, — придешь еще ко мне?

— Еще чего, — фыркнула Нина.

Выйдя в коридор, она увидела человек десять врачей и санитарок в почтеннейшем ожидании, с ручками и блокнотами наготове. Ясное дело, все выстроились за автографами.

Красивое лицо Нины исказилось в неприятной гримасе.

— Дорогая наша Нина Михайловна, вы… вы наше всё! Это так неожиданно, так здорово… Для нас такая честь! Вот мы бы все хотели… — выступила вперед самая смелая медсестра, переминаясь с ноги на ногу и краснея.

— Обойдетесь, — прищурилась Нина и, подцепив под руку главного врача, замурлыкала ему на ухо: — Дорогой мой доктор, если я уж здесь оказалась, и дай бог, больше никогда сюда не попаду, хочу попросить вас о маленькой услуге.

Главный врач Дмитрий Иванович деликатно кашлянул, уводя ее от возбужденных почитателей по коридору в свой кабинет.

— Да, конечно, для вас что угодно, любые таблетки… Есть очень дорогие, импортные. Минимум побочных эффектов, минимум! И сон нормализуется, и настроение. Я понимаю, у вас напряженный гастрольный график, съемки, день и ночь меняются местами… Отсюда могут быть и бессонница, и срывы настроения, — вкрадчиво мурлыкал Дмитрий Иванович.

— Да? — Нина удивленно посмотрела на него.

— Конечно. Не вы одна ко мне обращаетесь. За валюту сейчас можно достать что угодно и полечиться совершенно анонимно. Ко мне обращались многие известные люди, и из вашей артистической среды тоже, — кивнул он, не отпуская ее руку.

Нина давно заметила: многие мужчины хотят к ней прикоснуться, войти, так сказать, в телесный контакт. И уж если им удавалось взять ее за руку или, еще лучше, приобнять за талию, они ее уже не отпускали, пока она сама не выворачивалась. Так и сейчас.