Дарья Калинина - С милым и в хрущевке рай

– Не надо!

Все трое мужчин замерли, глядя на Стешу. Мимоходом девушка отметила, что один из бандитов ей знаком. Это был тот самый Вадька, при задержании которого полицейскими Стеша присутствовала. Видимо, парню уже каким-то образом удалось выбраться из-под стражи. И вместо того чтобы сидеть тихо, он вон чего теперь творит!

Но Стеша уже бежала к отцу:

– Я пришла! Я здесь!

И если во взглядах молодых парней не было ничего, кроме удивления, откуда она тут взялась, то во взгляде Игната читалось отчаяние.

– Зачем ты, – простонал он, едва шевеля разбитыми в кровь губами. – Девочка, беги отсюда! Беги скорей, пока они тебя не схватили!

Услышав его слова, злодеи заметно оживились.

– Ага! Это и есть твоя девчонка!

– Ха-ха! Попалась!

– Хватай ее, Костян!

Стеша и не пыталась бежать.

– Я все слышала. Я отдам вам эти деньги, – твердила она, пока чужие руки тащили ее к Игнату. – Но вы должны отпустить моего отца. Слышите? Вы должны пообещать, что, когда получите деньги, отпустите его.

Бандиты ослабили свою хватку. А когда до них дошел смысл сказанного Стешей, они радостно закивали головами:

– Конечно. Обязательно. Отпустим!

– Не верь им, – взмолился Игнат. – И вообще, эти деньги твои. Только твои и ничьи больше. Не смей отдавать их этим недоумкам!

– Но я так хочу… папа.

Стеша выговорила это слово и сама себе удивилась. Как она может так говорить? Разве это ее папа? Этот человек не появлялся почти сорок лет. Разве настоящие отцы так себя ведут?

Но тут же Стеша напомнила самой себе, что отец о ней все же помнил, по-своему даже позаботился о ней. Деньги какого-то там безвременно сгинувшего Жоры Бакинского достались бы ей.

– Отец, если эти деньги все равно принадлежат мне, позволь, я сама ими распоряжусь.

Игнат совсем поник головой. Он явно не знал, как лучше поступить.

– Вот что мы сделаем, – произнес он затем. – В банк мы поедем все вместе. Там ты откроешь ячейку и отдашь эти деньги мне. А потом… я сам разберусь с этими двумя.

– Отец…

– Я не хочу, чтобы ты рисковала еще больше. Да, мы поступим так, как я сказал. Я не хочу, чтобы ты и дальше лезла в это дело. Достаточно уже того, что ты останешься ни с чем. Столько лет я воздерживался, не позволяя себе даже думать об этих деньгах, а теперь они попадут в руки этих двух мерзавцев.

– Но-но, – прикрикнул на него Вадька. – Выбирай выражения, дядя!

Не обращая на него внимания, Игнат взглянул на Стешу:

– Но мы с тобой все равно молодцы, правда, дочка? Девчонки будут в безопасности. Это ведь важней всего? Правда, немного дороговато получается, почти по тридцать три тысячи с одной третью за одну непутевую голову. Но зато наша с тобой совесть будет чиста. Правильно я рассуждаю?

Стеша кивнула. Деньги – труха. Лишь бы отец был жив. А если еще бонусом достанутся и жизни тех трех Гениных граций, так это вообще будет прекрасно. Еще немного, и Стеша бы почувствовала к двум бандитам признательность. С трудом ей удалось вернуться к реальности. Бандиты – это бандиты. Деньги – это деньги. И последние придется отдать первым, ничего тут не поделаешь.

В здание банка они заявились, как и требовал Игнат, все вместе – вчетвером. Это был тот самый, уже знакомый Стеше банк MNDMS, в котором директорствовал господин Индусов. Это было хорошо, наверняка тут у ее отца могли быть знакомые, которым стоило лишь свистнуть, как они пришли бы на помощь Игнату со Стешей.

К немалому удивлению и затаенной гордости Стеши, бандитам не удалось сломить дух Игната. После избиения тот не только смог встать, но даже принял вертикальное положение без чужой помощи. А когда он смыл с себя кровь, в отдельной комнатке переоделся в чистую одежду и замазал кровоподтеки, то и вовсе ничто не указывало на то, что этот человек недавно подвергся жестокому истязанию.

Стеша даже удивилась, когда увидела Игната.

– Ты прекрасно выглядишь. У тебя ни лицо не опухло, ни синяков не видно.

– Счастливая особенность организма, – весело произнес Игнат. – Во мне так мало жидкости, что отекать почти нечему. А вот ногу они мне попортили изрядно. Боюсь, что кость перебита. Совсем не могу на нее наступать.

Игнат и впрямь двигался с большим трудом, одной рукой опираясь на Стешу, а другой налегая на трость. Каждый шаг давался ему через боль. И время от времени сквозь стиснутые зубы до Стеши долетал сдавленный стон.

– Тебе нужно в больницу.

– Потерплю.

Всю дорогу Стеша поглядывала на Игната, стараясь уловить исходящий от него хоть малейший намек к бунту. Стоило Игнату моргнуть ей со значением, она бы уж что-нибудь да придумала. Но Игнат выглядел совершенно невозмутимо. Он явно смирился с потерей этих денег. А вот у Стеши, чем ближе они подъезжали к городу, тем отчетливей наступал «отходняк». Ей стало жалко отдавать эти деньги. Нет, не то чтобы она жалела денег для отца, но почему она должна отдавать их бандитам? За какие такие их заслуги они сейчас получат такие деньжищи? Что они там говорили насчет воровской совести, которой пугали отца? Само понятие-то нелепо звучит! Это какая у вора может быть совесть?