Дарья Донцова - Фигура легкого эпатажа

— Очень уж Лаура плачет, — тихо сказала нянька, — к вам просится!

Маша слегка покраснела, но потом сказала:

— Ладно, Нина Ивановна, оставьте девочку и идите.

Антонов во все глаза уставился на малышку, Маша обняла дочь и поправила огромный бант, украшавший волосы ребенка.

— Это моя дочь! — воскликнул Миша.

— Да пошел ты… — буркнула Маша. — Лаура только моя. Три года с тобой не виделась, и еще бы сто лет не встречаться.

В общем, разговора не получилось. Миша ушел, но с тех пор его стала терзать совесть. Сын Костя и дочка Лана оказались очень похожи на Анну — светловолосые, белокожие, с прозрачно-голубыми глазами. Дети, рожденные в законном браке, обрели и материнский ровно-холодный характер. А Лаура показалась Мише похожей на него. Антонов был смуглый брюнет, и малышка даже в столь раннем возрасте имела роскошные смоляные кудри, глубокого тона карие глаза. Можно было посчитать Лауру копией цыганки Маши, но Михаил мигом решил: девочка — его копия.

Промаявшись пару недель, Антонов приехал к Маше и заявил:

— Ты не имеешь права лишать меня общения с дочерью.

Маша скривилась:

— Она Иванова, а не Антонова.

— Но ведь Михайловна! И названа в честь моей сестры!

— Просто так записала отчество, — пожала плечами певица, — а имя нравилось давно.

— Не будь жестокой! — взмолился Миша.

— Ладно, — кивнула Маша, — переезжай к нам.

— Но у меня есть семья! — воскликнул Миша.

— Приходящий папа нам не нужен! — рявкнула певица. И повторила давние слова: — Выбирай: либо я, либо она.

— Послушай, — попытался урезонить гордячку Антонов, — девочке нужен отец…

— Либо я, либо Анна!

— Буду помогать материально.

— Отлично, можешь платить алименты Анне, — усмехнулась Маша.

— Я не могу развестись с женой. Пойми, у нас дети!

— Не знала, что Лаура котенок, — оборвала Михаила бывшая возлюбленная.

Разговор зашел в тупик и закончился гневным заявлением певицы:

— Тебя сюда никто не звал, пошел вон!

Антонов удалился и попытался забыть Машу с Лаурой.

Шли годы, Михаил Петрович разбогател, стал успешным бизнесменом, а вот Маша совершенно исчезла с подмостков. Пару раз Антонов хотел пойти на концерт с ее участием, велел своей секретарше купить билеты, но девушка не сумела выполнить задание босса. В конце концов Михаил Петрович выяснил: Маша катается по провинции, дает концерты в крохотных клубах, для Москвы она больше не представляет интереса, столица любит молодых.

Антонов честно пытался выкинуть из головы мысли о певице и дочке, но нет-нет да в голове возникал неприятный вопрос. Может, он сделал неправильный вывод? Вдруг, решись тогда Антонов порвать с Анной, он был бы теперь более счастлив?

Если честно, Костя и Лана не очень радовали отца. Нет, они были хорошими детьми, но какими-то апатичными, никогда не бросались на шею папы с поцелуями. Да и Анна с каждым прожитым днем становилась все более и более равнодушной к мужу. Михаил сам себе напоминал жеребца, который после тяжелой работы понуро бредет в привычное теплое стойло, получает качественный корм и встает копытами на свежую подстилку. На условия жизни вроде бы грех жаловаться, но, вот парадокс, порой появляется зависть к тому, кого то целуют, то бьют. Хотя, наверное, к Мише просто подобрался кризис среднего возраста, поэтому и лезут в голову мысли о страдающих четвероногих, которые на самом деле, вероятно, абсолютно счастливы при виде полной кормушки.

Успокаивая себя, Миша жил в привычном ритме, но плавное течение событий было вдруг прервано. Бизнесмену позвонила женщина и сказала:

— Вас беспокоит Митина Олеся Петровна, лечащий врач Ивановой Марии. Она скончалась и просила передать вам письмо.

— Кто умер? — подскочил Антонов.

— Иванова Мария, — повторила доктор.

— Не может быть!

— Увы, — тихо подтвердила Олеся Петровна. — Так заберете послание? Маша сказала: «Если он не захочет приехать, сожги бумагу».

— Я уже в пути! — крикнул Михаил и кинулся к двери.

Первое и последнее письмо от своей единственной любовницы Михаил читал, скрючившись на скамейке в больничном парке.

«Михаил! Если ты держишь в руках этот листок, значит, я умерла. Перед смертью принято прощать, поэтому я больше не обижаюсь на тебя. Я простила тебе твое малодушие, трусость и жадность. Мне даже жаль тебя, прожившего всю жизнь словно в спячке. Ты не заметил большой любви, которую послал тебе Господь, отмахнулся от нее, променял чувства на разумное спокойствие, покрылся мхом. Ты живой, но мертвый, а я умерла, но живая. Впрочем, думаю, для тебя это слишком сложные размышления. Теперь о деле. Михаил, я не доставляла тебе никаких неприятностей. Думаешь, не знала твой домашний телефон и адрес? Боже, какая наивность! Отчего я, человек горячий и страстный, не переколотила окна в твоей квартире, не выцарапала Аньке глаза и не выдрала у нее космы? Боюсь, тебе снова будет трудно понять меня, но попытаюсь объяснить.