Наталья Александрова - Место встречи изменить легко

Она уселась на краешек громадного глиняного горшка, подперла подбородок кулаком, как роденовский мыслитель, и горестно вздохнула.

Перспектива спать на холодном полу, выложенном креативной плиткой, ей совершенно не улыбалась. После такой ночи воспаление легких гарантировано. А самое главное — она вдруг безумно захотела есть.

Последнее, что было у нее во рту, — несколько пирожных, съеденных в кафе на Петроградской стороне. Пирожные, конечно, были очень вкусными, Катя даже облизнулась, вспомнив о них, но они были слишком маленькими, и самое главное — она съела их так давно! А впереди целая голодная ночь!..

Она с грустью вспомнила, как совсем недавно отказалась участвовать в «потреблении искусства». Как же она была легкомысленна! Надо было съесть хоть парочку произведений истинного искусства, что-нибудь такое колбасное или хотя бы булочного крокодила. Да и от овощной композиции, скажем прямо, она бы сейчас не отказалась.

Рот наполнился обильной слюной. Кажется, она готова съесть не только булочного крокодила, но и самого настоящего, живого и зубастого.

Она встала: вынужденное бездействие угнетало и удваивало муки голода.

Только сейчас Катя заметила, что под потолком, в самом углу туалета, имеется крошечное окошечко, проделанное на уровне тротуара. Она с трудом подтащила к этому отверстию огромный глиняный горшок, вскарабкалась на него и попыталась выглянуть. Как раз в это время мимо неторопливо шли двое — Кате удалось разглядеть мужские ботинки и изящные женские лодочки. Ботинки были нечищенные, что, конечно, говорило не в пользу их владельца, однако Катя не стала привередничать. Она постучала в стекло костяшками пальцев и крикнула сколько было сил:

— Эй! Помогите!

Парочка, увы, никак не отреагировала. Не прибавляя шагу, мужчина и женщина удалились в сторону канала Грибоедова.

Через несколько минут у окна появилась еще одна пара обуви — мужские полуботинки на удивительно толстой подошве. Скорее это была даже не подошва, а самая настоящая платформа. Хотя мужская обувь на платформе вышла из моды давным-давно, еще во времена Катиного розового детства.

«Наверное, этот мужчина совсем маленького роста, — подумала она. — И носит обувь на платформе, чтобы казаться выше».

Этот незнакомец был не только мал ростом, он еще и заметно прихрамывал. Однако Катю все эти недостатки нисколько не смущали — лишь бы пришел на помощь.

— Помогите! — завопила она что было сил. — Вытащите меня отсюда! Моя благодарность будет безграничной!

Однако ее благодарность снова никого не заинтересовала. Низкорослый незнакомец, безбожно прихрамывая, удалился.

— Да, хорошо строили дома до революции, — вздохнула Катя. — Звукоизоляция просто потрясающая!

Она еще какое-то время проторчала у окна, но больше никто в поле ее зрения не появился.

Стоять на глиняном горшке было неудобно и утомительно. Катерина тяжело вздохнула, слезла на пол и еще раз обошла свою одиночную камеру.

«Хоть санузел есть, — подумала она с горечью. — Впрочем, только санузел здесь и есть».

Она представила объявление в газете:

«Сдается однокомнатная квартира, состоящая из туалета. Других помещений не имеется».

Решив, что чувство юмора ей пока еще не изменило, а значит, все не так уж плохо, Катерина снова подошла к двери, собираясь еще раз, без большой надежды на успех, позвать на помощь.

Однако на этот раз, стоило ей взяться за дверную ручку, как дверь туалета с негромким скрипом отворилась.

Давно уже ни один звук не доставлял Кате такого удовольствия, как этот скрип несмазанной двери.

Раздумывать о столь непонятном поведении дверного замка она не стала.

Катя выскочила из заточения радостно, как птица из клетки, и устремилась в то помещение, где недавно проходил гастрономический перформанс.

Комната была пуста.

Вернисаж давно завершился, все экспонаты были безжалостно съедены.

Катя с сожалением огляделась и увидела на одном столе случайно уцелевшую фигурку из булочек и круассанов. Это был настоящий подарок судьбы! Она отбросила все недавние сомнения и вгрызлась в статуэтку.

Булочки оказались свежими.

Неожиданно из угла донесся странный звук — нечто среднее между скрипом несмазанного колеса и призывным кличем перелетных гусей. Катерина вздрогнула, но любопытство взяло верх над испугом, и она двинулась к источнику звука.

Приглядевшись, она увидела на полу под скамьей уютно свернувшуюся фигуру. При более внимательном ознакомлении становилось очевидным, что это не кто иной, как Сева Востриков. Сева спал под скамейкой, время от времени оглушительно всхрапывая.