Галина Куликова - Держи карман шире или Нагие намерения

– Сюда! – неожиданно спохватилась их проводница, указывая на очередной поворот, перед которым стоял покосившийся указатель: «Поселок Рядники».

– Рядники, – радостно воскликнул Власкин. – Славное, должно быть, местечко!

Вероятно, ему не терпелось подраться, и Шургин опасался только одного – что у бывшего мента имеется при себе какой-нибудь пугач, который он с удовольствием пустит в ход.

– Ты сможешь его контролировать? – шепотом спросил он у Алекса, когда они обнаружили нужный забор и выбрались из машины.

– Конечно! – ответил тот голосом глупого короля, который не знает о заговоре министров.

Шургин вздохнул и решил положиться на удачу. Прошел по дороге немного вперед, обернулся, обозрел свое войско и покачал головой. Тощенькая Клара, с самого начала пути не расстававшаяся с сигаретой, ежилась под резкими порывами ветра, Власкин чесал пузо и шумно дышал, озирая окрестности нетрезвым взглядом. Алекс Душкин с задумчивым видом ощупывал забор.

Над поселком Рядники стояла тихая ночь. Ветер привычно перебирал листву, нашептывая деревьям свои колыбельные, загадочно шелестела трава, в гуще которой попискивали грызуны. Луна была белой, как яйцо, а сероватые пятна на ее поверхности казались отпечатками пальцев. Как будто кто-то помуслил яйцо в руке и зашвырнул его высоко в небо. Хлипкое облако распласталось поблизости, не в силах затмить призрачный свет. Пожалуй, недостатка в освещении не будет.

– Полезли через забор, – предложил Алекс.

– Слушайте меня внимательно, – процедил Шургин. – Сначала нужно разведать обстановку, а потом уже всем гуртом брать препятствие.

– Вот я и разведаю.

Не дожидаясь согласия, Алекс разбежался и вспрыгнул на забор, некоторое время собирался с силами, потом сделал рывок и перевалил на ту сторону.

– Сколько их? – кровожадно спросил Власкин.

Дикий кабан у него внутри бил копытом. Вероятно, Алекс однозначно пообещал ему драку, и бывший мент с трудом справлялся с нетерпением.

– Тише вы, – прикрикнула Клара.

Власкин посмотрел на нее и радостно воскликнул:

– О, баба! – Как будто это не с ней он всю дорогу ехал на заднем сиденье.

Клара смерила его опасливым взглядом и прикурила от старой сигареты новую. Сигареты были тонкими, и дым от них шел почти прозрачный. Шургин подумал, что курить такие можно и в самом деле бесперебойно. В этот момент где-то за забором басом гавкнула собака. Потом гавкнула еще раз и зашлась в долгом приступе негодования. Судя по всему, это была большая псина, и она учуяла Алекса Душкина.

Почти в ту же секунду вышеозначенный гражданин вынырнул из темноты и перекинул себя через забор в обратном направлении.

– Значит, так, – сообщил он, явно довольный собственной храбростью. – Дом двухэтажный, старый. Окружен еще одной загородочкой, только поменьше и пореже – видно, от прежних хозяев осталась. За загородкой собака неопознанной породы – черная и гладкая, как теленок. Мне она не понравилась.

– Думаю, ты ей тоже, – пробормотала Клара. Несмотря на недавние слезы и облегчение от того, что Душкин остался жив, ненависть все еще плескалась в ее глазах.

– Снаружи охраны нет. На первом этаже горит свет, но из-за собаки я не смог подобраться поближе. Да и вообще… По ночам я предпочитаю не соваться на чужую территорию. Так что к дому пойдете сами.

– Но как мы пойдем? – накинулась на него Клара. – Там же собака.

– Я нападу на собаку, а вы быстренько просочитесь.

– Как это – нападу? – опешила она.

– Прыгну на нее сверху. Она ничего не успеет сообразить.

– Это все, на что ты готов ради большой любви? – мрачно спросил Шургин.

Он надеялся, что дом находится достаточно далеко и никто не слышит, как они вырабатывают свой стратегический план.

– Видишь ли, у меня была психическая травма.

– Я так и знала, – пробормотала Клара, делая длинную затяжку.

– Ему однажды дали по башке, когда он полез ночью к бабе, – радостно сообщил Власкин. – Чуть черепушку не раскроили.

– По-научному это называется фобия, – подсказал Алекс. – Если мне приходится в темноте красться по чужой территории, голова просто раскалывается. Ужасно. Подсознательное ожидание удара… Ничего не могу с собой поделать. Вот если бы у меня на голове была строительная каска, тогда…

– Зачем же ты на разведку пошел? – спросила Клара. – Со своей фобией?

– Хотел убедиться. Думал, может быть, за прошедшие годы что-нибудь изменилось. Но нет – ничего.

Он так преувеличенно сожалел, что Шургин на секунду усомнился в его честности. И сказал: