Дарья Калинина - Драйв, хайп и кайф

Ах, как он пел! Переливчато, громко, пытаясь при этом попадать в такт и в ноты. Старательности и усердию этой собаки мог бы позавидовать любой ученик музыкальной школы. И у Барона получалось очень здорово. И уж точно громко. Собачьи рулады поднимались под самый потолок двухэтажного красивого здания, заполняя все его уголки и укромные ниши. Разумеется, такое выступление не могло остаться незамеченным. Не прошло и двух минут, как возле артиста столпилось двенадцать женщин – штат сотрудников городской библиотеки.

– Как поет! И волнуется!

Барон действительно от возбуждения перебирал передними лапами, иногда он срывался на лай, но быстро выправлялся и снова, задрав голову к потолку, старательно пел.

– А-у-у-у! Ау-у! У-у-у-у! Ав-ав!

Наконец представление было завершено. И уже по собственной инициативе Барон схватил корзиночку со стенда выставки ручных промыслов и, взяв ее в зубы, обежал зрителей по кругу.

– Это уже его собственная импровизация.

Тем не менее в корзиночку мигом посыпались конфеты, печенюшки, а кто-то даже сбегал за бутербродом с колбасой. И корзиночка вместе со всеми вкусняшками была торжественно презентована Зоей Михайловной хозяину такой замечательной собаки. При этом заведующая, продолжая держать руку на пульсе, не преминула взять с юноши слово, что он вернет корзиночку, когда снова придет к ним в библиотеку.

– На этот раз ждем вас со всей вашей семьей.

Зоя Михайловна хотела сказать, чтобы и знакомых приводил, но вовремя остановилась. Это было бы уже слишком. Да и вообще, откуда у юноши, который чужой в их городе, могут оказаться знакомые? Хорошо, если семью свою приведет. И, от всего сердца пожав руку юноше, заведующая поспешила по другим своим делам.

А недавний герой спектакля вышел из здания библиотеки и первым делом поглядел на небо. Разошлись ли тучи? Тучки были какими-то рваными, и выглядели они вполне безобидно. Неприятный моросящий дождик, подпортивший настроение горожанам с утра, теперь уже прекратился, и солнышко осветило все вокруг, мигом придав и старым домам, и асфальтовой мостовой совсем другой облик.

Думая, что у юноши нету знакомых в их городе, Зоя Михайловна ошибалась. Знакомые у Саши были. И даже целых четыре штуки. Два друга и две подруги. Не в том смысле, что подруги – как невесты, а подруги просто как подруги. Такое большое количество знакомых объяснялось не развитием социальных сетей, в которых можно познакомиться вообще с кем угодно и в какой угодно точке земного шарика, а совсем другими причинами. Дело в том, что Саша отнюдь не был таким уж чужаком в этом городе.

И визит его в городскую библиотеку не был таким уж случайным. Скорее даже совсем наоборот. Саша записался в библиотеку с одной-единственной целью, которая была очень далека от прочтения тех книг, которые он себе набрал. И, сказав любезнейшей Зое Михайловне, что его самого и его родителей привело в их курортный город желание поправить мамино здоровье, Саша сказал лишь половину правды. Вторая половина заключалась в том, что в этом городе жила его бабушка – Елизафета Федоровна. И эта самая старушка сейчас отчаянно нуждалась в их помощи.

Елизафета Федоровна, вот именно так, через букву «ф», требовала называть ее эта старая оригиналка. Она была родной тетей Сашиной мамы, а стало быть, самому Саше старушка приходилась лишь двоюродной бабушкой. Впрочем, назвать старушкой Елизафету Федоровну не повернулся бы язык даже у самого нахального критика. Елизафета Федоровна всегда тщательно следила за своей внешностью.

Сколько помнил Саша, вечно она сидела на всевозможных диетах, занималась различными физическими упражнениями, йогой и аэробикой даже в далекие советские и восьмидесятые перестроечные годы. Ну а потом наступил черед более продвинутых методик, к каждой из которых Елизафета Федоровна подходила так основательно, что в конце концов становилась своего рода гуру в том или ином виде оздоровления организма. Так что не было ничего удивительного, что сейчас она имела собственный центр и вела в Сети блог, в котором рассказывала о том, как в ее возрасте выглядеть так, как выглядит она.

От желающих поучиться у нее этому искусству отбою не было, потому что выглядела Елизафета Федоровна и впрямь отлично. И к тому же Саша точно знал, что ни к пластике, ни к прочим хирургическим манипуляциям его бабушка никогда не прибегала.

– Что в основе всего? – говорила она всем, кто желал слушать. – Режим дня и постоянный самоконтроль. И еще один крайне важный момент, о котором все мы забываем. Что это? А очень простая вещь – вставать надо вместе с солнышком, ложиться тоже вместе с ним. Вы замечали, что все птички просыпаются на восходе? Нету среди них лежебок и лентяев, которые будут валяться в своих гнездах до полудня. Нет, и птицы, и животные куда более самоорганизованы, нежели мы, люди. Мой отец, а он был заядлым охотником, всегда говорил: если ты видишь завтракающего зверя в девять утра – значит, он и на следующее утро тоже будет завтракать в этом же месте и обязательно в это же время. Можешь приходить туда и брать его. Даже утки на пруду живут строго по расписанию. И сначала у них завтрак, потом они чистятся и прихорашиваются, прогулка, отдых. И никаких часов им не надо, они сами знают, что и за чем им делать. Так что режим, мои дорогие, и еще раз режим.