Дарья Калинина - По кому Мендельсон плачет

– Поеду к маме. На работу!

Вообще, надо сказать, что мама не очень поощряла визиты дочери в свою лабораторию. Нет, не то чтобы прямо запрещала, но во время ее визитов атмосфера в лаборатории была какой-то напряженной. И даже если мама приводила Эдиту к себе, то пускали девушку бродить далеко не всюду. И одну не оставляли никогда. А некоторые двери так и вообще были для нее закрыты.

Эдита не возражала и легко мирилась с таким порядком. Она давно усвоила, если нельзя, значит, нечего и нос свой совать. И если работы у мамы в лаборатории ведутся полусекретные, то и обстановка должна быть соответствующая. А с тех пор как у мамы стал работать некто Дроздов, родительница и вовсе запретила Эдите к ней приезжать.

– Почему? – возмутилась тогда девушка.

И получила лаконичный мамин ответ:

– Чтобы Дроздов не видел.

– Ты боишься этого Дроздова?

– Дроздов-то он Дроздов, – непонятно ответила ей тогда мама, – а стучит он почище иного дятла.

Но сейчас Эдите было не до запретов. Ей нужен был совет. Ей нужна была мама. И она к ней и поехала. Плевать Эдита хотела на всю секретность, если она шла вразрез с ее интересами.

Мамина лаборатория находилась за городом. На таксиста у Эдиты ушла большая часть ее и без того скудных наличных. Но что поделать, истина проста, любишь кататься с комфортом, люби и платить. Девушке оставалось лишь утешать себя тем, что на перекладных – сначала на маршрутке до метро, потом на метро, затем еще на маршрутке уже от метро, она к маме и до завтрашнего утра бы не добралась. А своей машины у нее не было.

Водительские права у нее, конечно, имелись, но водить машину сама Эдита не любила. Неуютно ей было как-то за рулем, куда проще на пассажирском сиденье или даже на удобном мягком сиденье позади водителя. Игорь водил машину очень осторожно, никогда не превышал допустимого лимита скорости. Иногда Эдите прямо тошно рядом с ним становилось. Но он довозил ее всегда точно в срок, в полном согласии со своим спутниковым навигатором.

При воспоминании о бывшем женихе настроение у девушки совсем испортилось.

Может быть, мама знает, какая муха Игоря укусила?

Водитель высадил Эдиту у новеньких корпусов, видневшихся за высоким решетчатым забором, развернулся и уехал. А девушка осталась одна и попыталась прошмыгнуть через проходную. Ее тут знали и частенько пускали без разговоров. Но только не в этот раз.

– Стой! Куда!

Вахтер был знакомый, Витя, кажется, так его звали. Он прекрасно помнил Эдиту в лицо, но сейчас смотрел на нее как на чужачку.

– Куда идете? – спросил он у нее строго официальным тоном.

– Так я… я к маме.

– Имя! Фамилия!

– Мои?

– Ваши!

Недоумевая, Эдита назвалась. Он что, с ума сошел? Или у него временная амнезия?

– Паспорт имеется?

Девушка машинально полезла за паспортом, заметив, что вахтер смещается куда-то в сторону и ее к себе манит. Она сделала несколько шагов к нему и уже хотела продолжить объяснения, как вдруг вахтер каким-то другим смягчившимся голосом сказал:

– Не надо, не доставайте, все равно не пропущу я вас.

– Почему? – удивилась Эдита. – Всегда же пропускали! Мне к маме нужно!

– Нельзя! Новое распоряжение. Не могу я вас пропустить на территорию объекта.

– Хотя бы дайте мне ей позвонить!

– Нет!

– Сами позвоните. Скажите, что я здесь. У меня ключи… потерялись. Домой не могу попасть.

Видя перепуганное лицо Эдиты, вахтер смягчился еще больше. Он подманил девушку пальцем к себе еще ближе и прошептал ей на ухо:

– У нас тут такое творится из-за вашей мамы… Такое!.. Не знаю, что она там натворила, только все ее с самого утра ищут.

– В смысле? – удивилась девушка. – Что ее искать? Она утром как обычно на работу поехала.

– Поехать она, может быть, и поехала, да до нас не доехала. И очень хорошо, потому что ее тут уже ждали.

– Кто ждал?

– Из прокуратуры или кто там… Не знаю я точно. Говорят, следственные мероприятия у вашей мамы в лаборатории проводятся, бумаги весь день изымали, следователи, ОМОН с утра тоже тут был. Только тсс… Об этом болтать не велено. Я вас потому в сторонку отвел, чтобы камеры нас с вами не засняли. Этот уголок, где мы стоим, он в «слепой» зоне. Тут о чем угодно можем разговаривать.

– Я ничего не понимаю.

– Если бы ваша мама приехала, арестовали бы ее как пить дать!

У Эдиты даже ноги подкосились, и она была вынуждена прислониться к стене.

– Неприятности у вашей мамы, – сказал вахтер с сочувствием. – И вы, если неприятностей для себя не хотите, лучше идите себе подобру-поздорову отсюда и подальше. Если к ним сами не сунетесь, может, они про вас и не вспомнят. Ну, дочь и дочь, мало ли родственников у подозреваемой имеется. Не всех же вместе с обвиняемой сажать.