Дарья Калинина - Тетушка с угрозой для жизни

– Ну вот что, молодой человек! Мое терпение лопнуло! Наверное, я и впрямь тупая, если позволяю так разговаривать с собой сопливому мальчишке.

Пацан понял, что перегнул палку, и пошел на попятную:

– Ладно, мам, ну что ты сразу заводишься?

– Сразу?! Нет, не сразу! Ладно бы сразу, но я терпела непозволительно долго! Позволь напомнить, что я уже больше часа выслушиваю твои жалобы. А я пришла с работы. И устала. И голодная! Однако я решаю твои проблемы, хотя у меня своих собственных хватает.

– Ну ладно. Извини.

Мать промолчала. Вид у нее был сердитый. Вдвоем они пошли к выходу из магазина, и Саша успел услышать, как мальчик высказывает своей матери новую претензию:

– Надо было к нормальному мастеру комп везти, а не срывать у подъезда первое попавшееся объявление. Вечно у тебя все по-отстойному. И магазины, и мастера, и вообще все! Не могла нормального отца мне найти, самый отстой выбрала!

– Дима, я тебя по-хорошему предупреждаю, лучше замолчи.

– Я не Дима, я Дана!

– Мне все равно, кто ты! Сейчас так поколочу, сам забудешь, кто ты есть. И игры твои дурацкие у тебя из башки вылетят.

– Поколотишь, я на тебя пожалуюсь!

– Дожили. Родной матери уже угрожаешь. Вот до чего тебя твои дурацкие игры довели.

– В дурацкие игры вы с дядей Валерой играете. То сойдетесь, то разойдетесь. Вы уж решите, кто вы есть друг другу. Муж и жена, любовники или кто!

– Не твое дело. Нос не дорос мать учить.

– А кто еще, если не я? Кто еще у тебя есть?

И странная парочка на этом вышла из магазина. Саша ошалело смотрел им вслед.

Оказалось, что мимо ушей продавца этот разговор тоже не прошел.

– Слышал, как пацан мамашку свою строжил? – ухмыльнулся он, подавая Саше коробку с диском.

Саша молча кивнул. Слов у него решительно не находилось.

Но продавца тянуло поговорить:

– Да если бы я со своей маман осмелился так поговорить, у меня задница бы потом дней пять горела! Не посмотрела бы, что я взрослый, накостыляла бы так, что надолго бы запомнил.

– Эта женщина вроде бы тоже мальчику пригрозила.

– Да она должна была ему прямо тут уши отодрать! Чтобы они красные стали и лопухами висели до плеч!

Саша поежился и, хотя не собирался вступать в диалог, все-таки спросил:

– А у вас самого есть дети?

– У меня? – казалось, удивился этому вопросу продавец. – Есть. И даже очень много!

– И как они себя ведут?

– Уж точно не так, как этот пацан. Да-а-а… Они у меня воспитанные, не то что этот обмылок.

Саша молчал, а продавец все не мог успокоиться:

– И ладно бы он только мать третировал – сама виновата. Так нет, он же еще и вред окружающим наносит!

– Какой вред?

– Психологический. Вот посмотрит молодой парень вроде тебя на такую детку, так вообще, может быть, размножаться потом не захочет.

– Я захочу, – предупредил Саша, но продавца это не слишком угомонило.

– Нет, каков гаденыш! – продолжал он злиться. – Убивать таких надо! Что смотришь?

– Вам не кажется, что убивать – это уж как-то слишком?

– Ничего не слишком! Представляешь, что из такого вырастет, если вовремя меры не принять? Убивать – и точка!

Саше перехотелось брать диск у такого типа. Нет, он тоже был не в восторге от той сцены, которую устроил нахальный малец своей матери. Но, с другой стороны, если ту все устраивает, с какой стати это должно не устраивать продавца – постороннего в общем-то этой семье человека? Чего он суется со своими комментариями туда, куда не просят?

Оставив идею купить диск, Саша вышел из магазина, а вслед ему неслись возмущенные реплики продавца, который пошел посудачить в соседний отдел:

– Ну, баба, распустила мальца! Видали, что он ей устроил? Сама не может выдрать засранца, рука не поднимается, людей бы попросила.

Тебя, наверное!

– Меня! Меня бы пусть попросила! – как будто услышал Сашины мысли продавец. – А что? Я бы с радостью. И денег бы не взял. Если для пользы общего дела, оно можно и даром потрудиться.

Но Саше некогда было разбираться с чужими мамашами и их распущенными отпрысками. Дома ему предстояла встреча со своей собственной мамулей. А до этого еще предстояло выгулять заждавшегося Барона и купить уже наконец эти несчастные фрикадельки, без которых Саше точно не выжить. И дело тут не в том, что Саша может питаться одними только фрикадельками, а всякая другая пища у него колом в горле становится. Дело тут было в его маме, которая если уж сказала, что на ужин у ее сына должны быть фрикадельки, значит, в лепешку расшибись, а чтобы именно они, родимые, на столе и лежали.