Дарья Калинина - Пьяная устрица

И вот теперь она шла в магазин. И чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. Как будто бы не было ничего более замечательного, чем идти в ближайший магазин за покупками. Но это был родной магазин, где все, даже бомжи и продавщицы, говорили на чистом русском. И стало быть, тоже были родными и близкими.

Кстати, если говорить о бомжах, то один представитель этого славного племени уже долгое время двигался следом за Юлькой. Время от времени он забегал вперед, пытливо всматривался в Юлькину физиономию. Увиденное его каждый раз так поражало, что он подолгу стоял как вкопанный. Потом все повторялось снова. Когда бомж в третий раз повторил свой маневр, Юля наконец очнулась от приятных мыслей и тоже посмотрела на бомжа.

Бомж просиял. Юлька опешила. Это был самый обычный питерский бомжик. С бородой. Ни молодой, ни старый. Так, серединка на половинку. Впрочем, он мог вполне оказаться и Юлькиным ровесником. Внешность у бомжей еще решительно не говорит об их возрасте. Одет бомж был в замусоленную куртку, рваные брюки, а что касалось ботинок, то вместо них были валенки. И это в июльскую жару.

– Тебе чего? – машинально спросила Юлька у бомжа.

Тот молча потряс головой. Юлька попыталась поспешно уйти, но бомж преграждал ей дорогу и уходить явно не собирался.

– Дай сотку, – просительно сказал он. – Тогда я забуду, что мы с тобой встречались.

У Юльки отвисла челюсть. С таким нахальством ей еще не приходилось сталкиваться.

– Проваливай! – посоветовала она бомжу. – Нет у меня для тебя денег.

И она решительно двинулась дальше.

– А я ведь могу и ревизору нажаловаться, – сообщил ей в спину бомж.

– Хоть губернатору, – ничуть не испугалась Юлька и даже фыркнула от возмущения.

Ну до чего грамотный бомж пошел! И ревизора упомянет, лишь бы на бутылку сообразить. Юлькин бомж немного постоял, видимо, обдумывая Юлькины слова. По всему было видно, что он такого развития разговора не ожидал. Потом кинулся догонять Юльку.

– Хоть полтинничек-то отстегни! – закричал он. – Душа горит! Обеднеешь, что ли? Столько денег хапнула! Не будь гадиной, поделись малой толикой! Век тебе благодарен буду!

– Вот идиот! – разозлилась Юлька, прибавляя шагу.

– Ну хоть на «малек» дай! – не отставал от нее бомж. – На «Красную шапочку»!

– Отстань! – рыкнула на него Юлька.

Она пьяниц терпеть не могла. Брезговала. И не понимала людей, которые их жалеют. И уж точно денег ему на выпивку давать не собиралась. С какой это стати? Чтобы он еще больше привязался? Кажется, бомж проникся ее твердостью, потому что наконец отстал.

– Попомнишь ты Петра Безухого! – донеслось ей вслед.

Это окончательно подкосило Юльку. В магазин она влетела, едва не задыхаясь от сдерживаемого смеха. «Тоже мне Пьер Безухов!» – думала она, бредя вдоль прилавков и пытаясь немного успокоиться. Даже самой себе Юлька не хотела признаться, что встреча с бомжом встревожила ее. И она не понимала, почему ей так не по себе.

– Вот еще! – наконец передернула Юлька плечами. – Не буду о нем думать. Мало ли психов по улицам бродит!

И она сосредоточила свое внимание на покупках. Накупила много всякой всячины. И уж точно истратила больше полтинника. И даже много больше сотни. И не пожадничай Юлька, дай она бомжику Петру Безухому вожделенную им сотнягу, может быть, события и развернулись бы иначе. И не случилось бы с Юлькой столько всякого и неприятного, и жуткого, и захватывающего. Но прошлого не поворотишь. А сделанного не воротишь.

Юлька вышла из магазина, увешанная сумками и пакетами. И тут же пожалела, что не взяла машину. Подвезла весь бы этот груз, а не тащила на себе. Две сотни метров до магазина только налегке можно было пробежать за несколько минут. А когда на тебе сумки, то это расстояние увеличивается в десять раз.

Возле своего дома Юлька снова столкнулась с Лидией Васильевной. Соседка шла с почты с победоносным видом. Пенсию она получила. Но ее торжество моментально улетучилось, стоило ей увидеть Юлькины пакеты. Она прямо впилась в них глазами, подсчитывая количество купленных Юлькой яиц, качество сливочного масла и пытаясь сквозь целлофан определить марку купленного Юлькой кофе.

Теперь вместо торжества на лице Лидии Васильевны отразилась самая черная зависть. Поднимаясь по лестнице, Юлька затылком чувствовала, как соседкина неумная неприязнь медленно, но верно переходит в самую настоящую классовую ненависть. Прощаясь, Лидия Васильевна прямо-таки сунулась в Юлькины пакеты. И увиденное ее ничуть не утешило. Продукты Юлька покупала высшего качества, полагая, что так надежней, чем тратиться потом на лекарства. Но Лидия Васильевна так не считала.