Дарья Донцова - Зимнее лето весны

– Веди себя хорошо. Драться некрасиво.

– Я Сережку не трогала! – возмутилась девочка. – Просто отомстила, вот!

Бабка вновь ушла из действительности. Мне стало любопытно, и я тихонечко поинтересовалась:

– И как же ты, Нюсенька, разобралась с обидчиком?

Девочка подняла голову и хитро улыбнулась.

– Я, тетенька, ему в суп исподтишка плюнула. Очень хороший способ. Если вам кто гадость сделал, надо ему в еду плюнуть. Здорово помогает! Смотришь, как он ест, и так весело.

– Нюся, – вскочила бабушка, – пошли скорей, наша остановка…

Девочка медленно сползла с диванчика и направилась к двери. В тот момент, когда створки разъехались, здоровенный дядька, мирно сидевший у выхода, резко встал и, толкнув Нюсю, попытался выйти из вагона. В ту же секунду девочка вытащила из волос шпильку и лихо ткнула ею в ногу нахала. Нюся была мала ростом, поэтому укол пришелся чуть повыше колена.

Дядька заорал благим матом.

Бабушка быстро зажала уши девочке и запричитала:

– Ужасно! При ребенке! Не слушай, Нюсенька! Пошли скорей отсюда! Одни хамы кругом!

Нюсенька, сделав личико обиженного ангелочка, потрусила за старухой, двери закрылись, состав помчался в тоннель, на секунду в окне промелькнули бабушка и девочка. Я закрыла глаза. Хорошо ли мы знаем своих близких? Подчас в душе тех, кого мы видим каждый день, прячутся демоны. Пожилая женщина явно считает Нюсю забавной крошкой, нежным колокольчиком. Только, думается, малышка больше походит на крапиву – насколько я знаю, та тоже имеет приятные белые цветочки, но к ним прилагаются жгучие листочки.

Фатима открыла дверь и с легким укором сказала:

– Быстро ты прилетела, я убрать в комнате не успела.

– Ерунда, – заулыбалась я, – можно и на кухне посидеть.

– Кофе принесла? – деловито осведомилась хозяйка.

Я показала пакет.

– Вот. А еще прихватила булочки с маком.

Фатима скривилась.

– Я не ем их.

– Не любишь плюшки? – улыбнулась я.

– Обожаю, – грустно ответила она, – но полнею от одного взгляда на выпечку, приходится отказываться.

Я посмотрела на хрупкую, если не сказать тощую, Фатиму и промолчала. Актриса тем временем вошла в кухню, находящуюся рядом с входной дверью. Я последовала за ней и поняла: хозяйка не слишком утруждает себя уборкой. Подоконник заставлен пустыми пластиковыми бутылками и порожними пакетами из-под сока. В раковине громоздится грязная посуда, на двухкомфорочной плите стоят сковородки с засохшими остатками яичницы. Наверное, она уже который день подряд просто не моет кухонную утварь. Не лучше выглядел и небольшой стол: на нем валялись стопка глянцевых журналов, несколько смятых номеров «желтухи», колготки, расческа, обкусанный батон белого хлеба, полусгрызенное яблоко и увядший пучок укропа.

Абсолютно не смущаясь, Фатима сгребла «натюрморт» к стене, включила чайник, распахнула шкафчик и с отчаяньем произнесла:

– Чашек нет! Закончилась чистая посуда.

– Можно вымыть парочку, – предложила я.

– Как? – задала идиотский вопрос актриса.

– Водой. Открыть кран, взять губку и вперед.

– Не могу, – серьезно ответила Фатима, – испорчу руки. Лак с ногтей слезет, царапины появятся. На съемку позовут, а маникюр не в порядке.

Я уставилась на актрису.

– Когда весь сервиз испачкается, ты выбрасываешь его и покупаешь новый?

Фатима захихикала.

– Нет. Вера Ивановна приходит и моет. Но она три дня уже ко мне не заглядывает, у нее внучка заболела.

Я молча приблизилась к раковине, вымыла две чашки, пару блюдец, ложки и спросила:

– Где полотенце?

– В ванной, на крючке.

– Кухонное!

Фатима растерянно огляделась.

– Тут висело и пропало. А зачем оно тебе?

– Посуду вытереть.

– Так сойдет, – махнула рукой актриса. – Ну, садись и рассказывай, что за роль… А главное, какой гонорар. У меня с деньгами беда, поэтому я соглашусь на все.

Я втиснулась на узкий диванчик, вернее, на ящик, обитый искусственной кожей. Странный, однако, человек эта Фатима! Якобы нуждается, но посуду сама не моет, нанимает домработницу. Вслух, естественно, я произнесла совсем иное:

– Фатима, вспомни, пожалуйста, все, что знаешь про Лену Напалкову. Меня интересуют ее родственники, друзья.

– Да с Ленкой никто из-за ее жадности, кроме Полины, общаться не хотел, – сказала она и тут же спохватилась: – А при чем тут Напалкова?

– Ее убили.

Фатима отшатнулась.

– Как?

– Застрелили.

– Кто?

– Вот это я сейчас и выясняю.