Дарья Донцова - Зимнее лето весны

– Мама! – вырвалось из груди.

– Стой смирно, – напряженно протянула Викторова, – сейчас включат, перебои на линии…

Конец фразы оборвался. Мне показалось, что в непосредственной близости открыли бутылку шампанского, запахло кислым, в ладонь ткнулось нечто, я машинально схватила предмет, сжала, и свет вновь ярко вспыхнул.

На пару секунд меня ослепило, пришлось зажмуриться, потом я открыла веки и спросила:

– Что это было?

В холле царила тишина. Викторова, похоже, ушла. Совершенно ничего не понимая, я опустила взгляд вниз и увидела Анну Михайловну, лежащую на линолеуме, чуть поодаль от входной двери.

Забыв о наглости старухи, я кинулась к ней со словами:

– Вам плохо? Сейчас вызову врача и…

Фраза застряла в горле. На кофте шантажистки чернело небольшое отверстие, из которого медленно вытекала кровь.

– Занавес, – вдруг четко сказала Викторова, – я… Занавес!

Голова старухи дернулась, тело вытянулось, глаза не моргая уставились в потолок. Платок на шее развязался, открыв большое родимое пятно, юбка задралась. Я тупо уставилась на ноги старухи, они оказались стройными, красивыми, как у молодой, без признаков варикоза, на правой в районе колена был странный шрам – полукруглый, вдавленный, словно кто-то «отгрыз» кусок мышцы.

– Анна Михайловна, – спросила я, – вы живы?

Только сейчас, опустившись на корточки возле Викторовой, я ощутила странную тяжесть в правой руке. Перевела на нее взгляд и, не удержав равновесия, шлепнулась на пол.

Мои пальцы сжимали револьвер, черный, огромный, страшный…

С улицы долетел крик:

– Эй, чего там случилось? Стреляли? Отвечайте охране!

Доли секунды хватило мне, чтобы оценить ситуацию. Я лежу возле трупа старухи, пытавшейся меня шантажировать, а где-то в таунхаусе хорошо спрятана кассета, на которой записана сцена убийства Игоря Гаврилина. Ни секунды не сомневаюсь, на кадрах великолепно видно меня. Вернее, конечно, похожую на меня женщину. И что подумают секьюрити, обнаружив в холле перепуганную незнакомку, да еще с пистолетом в руке?

– Эй! – неслось со двора. – Вы там умерли?

Я вскочила на ноги. Надо бежать! Но куда? Ко входу сейчас подбираются местные охранники, значит, путь у меня один – внутрь таунхауса, обычно в загородных зданиях имеется два выхода.

Я сунула оружие в сумку и со скоростью молодого гепарда ринулась к двери, за которой должны были находиться внутренние помещения.

Сделала я это вовремя. Едва я успела шмыгнуть за створку, как из холла долетели грубые мужские голоса:

– Во! Блин!

– У! Е мое!

– Повезло! В наше дежурство!

– Премии не дождаться!

– Слышь, Петьк, когда смена?

– Через час.

– Супер! Поселок пустой?

– Ага.

– Сдадим смену и уйдем. Молча. Ну не видели мы труп!

– Ты че, Ленька!

Дальше слушать разговор я не стала. Очень осторожно, вознося молитвы, чтобы не скрипнула половица, я кралась вперед и вдруг сообразила: паркета нет, под ногами голый бетон. Отсутствуют и обои, люстры, мебель, вместо потолка над головой железная сетка, приделанная к перекрытиям. Внутри таунхаус оказался неотделан, оставалось лишь удивляться, как тут жила Анна Михайловна, без кровати, кухни, туалета… Обустроенной в доме была лишь прихожая! Но не могла же старуха спать на галошнице? Да и не поместиться ей там!

Продвигаясь осторожнее мыши, я добралась до черного хода и высунула нос наружу. Никого. Впереди маячил лес, левее бежала тропинка. И я, бормоча про себя благодарности всевышнему за то, что у джипа спустило колесо, а потому машина не стоит перед домом и охранники не знают о моем присутствии, помчалась к шоссе.

Автомобиль оказался «обут», чумазый мастер взял деньги и сурово велел:

– Поезжайте осторожно, тут постоянно народ шины уродует. Стройка, вот и валяется всякая хрень – гвозди, осколки. За день машины три ко мне заруливают.

– Давно Рокот возводят? – спросила я.

Механик почесал в затылке.

– Это который поселок? Их тут два.

– У леса.

– Года три небось, – равнодушно сообщил он.

– Он еще не построен?

– Не-е, – протянул дядька, – думаю, не скоро хозяева новоселье отпразднуют. У них проблемы с правами на землю, вот и законсервировались. Взятку чиновникам не дали, те кислород и перекрыли. Правильно поступили! Раз богатый – плати! Ограбили народ, а теперь их трясут – закон общей подлости. А вы че интересуетесь?

– Из чистого любопытства, – прошептала я и полезла в джип.