Наталья Александрова: Рыбкин зонтик

— Ну слава богу, нашелся хоть один человек нормальный! — расцвел Алексей. — Собирайтесь, дамы, машина у подъезда.

Еще два дня мы как сумасшедшие мотались по магазинам. Невестка просто осатанела, когда поняла, что можно тратить на отделку квартиры неограниченное количество денег. Иногда мне приходилось хватать ее за руку, но в общем мы неплохо ладили. Старалась она для меня бескорыстно, просто хотела как лучше, и я подумала, что если я буду жить отдельно и выпишусь из квартиры брата, то мы очень даже просто можем подружиться, будем встречаться изредка, ходить в кафе или я буду приходить к ним на семейный обед. С родственниками нужно жить раздельно, это аксиома.

Квартирка оказалась небольшой, но очень удобно спланированной, даже мебель какую-то мы купили. Прощаясь, Алексей отвел меня в сторонку и протянул какую-то бумажку.

— Это адрес реабилитационного центра, куда Андрея положили. Можешь проверить, Илья Михайлович все свои обещания выполняет.

— Что? — Бумажка задрожала в моих руках. — Так он не умер?

— С чего ты взяла, что он умер? — неподдельно удивился Алексей. — Его перевели в очень хороший реабилитационный центр, там оборудование отличное, быстро на ноги поставят!

— А кто же тогда умер — там, в больнице?

Но я уже все поняла. Ведь Роман умер, они сделали так, что умер он в больнице, а Андрея перевели в центр под своим именем.

— Умеете вы людям головы заморочить! — рассердилась я.

— Сама должна была сообразить! — не остался в долгу Алексей.

Простились мы дружески.

В реабилитационном центре меня встретили как родную. Не было никаких грозных нянечек с жабьими мордами, не было пугливых сестричек, не было строгих докторов. Больница была шикарная, и за те деньги, что люди платили за свое выздоровление, не только к самим больным, но и к их посетителям персонал относился с повышенной сердечностью.

Доктор сообщил мне, что больному Удальцову сегодня как раз сняли повязку с глаз. Насколько они могут судить, глаза не пострадали, то есть он может видеть, просто сейчас нужно постепенно привыкать к свету. И пищу он уже принимает внутрь, говорить, правда, может только шепотом. Что касается кожи лица и рук, то будем работать, улыбнулся доктор. Я вспомнила, каким симпатичным мужчиной был Андрей до аварии, и вздохнула.

Я тихонько отворила дверь палаты, вошла внутрь. В комнате царил полумрак, ну да, ведь ему больно смотреть на свет.

Человек лежал неподвижно, туго забинтованный, как мумия.

Но это был не бессловесный, безжизненный предмет, а именно человек, живой человек, потому что в белой маске появился просвет, через который на меня смотрели яркие карие глаза.

И еще один просвет, через который мне были видны пересохшие, растрескавшиеся губы. Я молча присела возле кровати. Интересно, что он сейчас думает? Ведь Андрей никогда меня не видел, узнает ли он меня?

Внезапно забинтованная рука быстро-быстро задвигалась, отстукивая буквы.

— Помедленней! — вскрикнула я. — Я же не понимаю! И листок с расшифровкой забыла…

«Мумия» разлепила губы и прошелестела:

— А ты не молчи. Думаешь, не узнал тебя?

— А узнал? — спросила я. — Откуда, я же специально молчала.

— Еще в коридоре, по шагам… — прошептал он.

— Я так рада, что тебе лучше… — я придвинулась ближе и погладила забинтованную руку, — доктор сказал…

— Не отвлекайся, — прервал меня Андрей, — про доктора я и сам все знаю. Лучше расскажи, что там случилось. Только тихо, а то выгонят.

Я придвинула стул еще ближе, потом наклонилась к забинтованному лицу и вполголоса поведала Андрею обо всех страшных событиях, случившихся со мной за те дни, что мы не общались. Рассказ получился длинным, так что в конце я утомилась и просто положила голову на руки рядом с подушкой. Так было гораздо удобнее, мне стало легче не только физически, но и морально. Огромный камень свалился с души, ушла давящая тяжесть с сердца. Закончив рассказ, я поняла, что все неприятности ушли, что впереди меня ждет новая жизнь, новая работа, новые друзья…

— Ты молодец… — прошелестела моя «мумия» и попыталась погладить меня по голове забинтованной рукой.

В такой позе и застала нас вошедшая медсестра. Она укоризненно покачала головой и глазами показала на дверь.

— Ты придешь еще? — прошептал Андрей.

— Приду, — вздохнула я. — Куда же я теперь денусь?