Наталья Александрова - Рыбкин зонтик

Баранович хмыкнул и отвернулся. Аудиенция была окончена.

…Я вернулась домой к вечеру, потому что съездила в два-три места насчет работы. Алла встретила меня в коридоре.

— Звонили из больницы, — сказала она, испуганно на меня глядя. — Роман умер.

От неожиданности я пошатнулась, слезы выступили на глазах, но я быстро взяла себя в руки. С чего это меня так разобрало? Ведь Роман умер еще вчера, и я не очень расстроилась. Потом я сообразила, что звонили из больницы и что, следовательно, умер Андрей, которого там до сих пор считают Романом. Ну что ж, я сделала что могла, значит, у него судьба такая.

Следующие три дня я провела в какой-то сонной апатии. Мне ничего не хотелось делать — с трудом заставляла себя принять душ, поесть и ложилась на диван с книжкой, но даже читать не могла — перебегала глазами со строчки на строчку, но не понимала, что происходит с героями.

Звонили какие-то дальние родственники Романа, сообщали про похороны, я отказалась идти. Невестка смотрела на меня с состраданием, но ничего не говорила, очевидно, Лешка провел с ней воспитательную работу. Я же продолжала валяться на диване, как бревно, ни на что не реагируя.

Такое бывало со мной в школе, когда на следующий день после экзамена я лежала, вот так же тупо уставившись в книгу или бездумно слушая музыку… Но тогда приближалось время следующего экзамена, и я брала себя в руки и принималась за учебу, а сейчас апатия казалась бесконечной. Я чувствовала себя опустошенной и выпотрошенной, так что годилась сейчас только на чучело.

Представила себе это чучело в музее с табличкой:

«Разочарованная женщина», — и невольно улыбнулась.

Ну, если я могу улыбаться — значит, еще не все потеряно.

Я села за стол и посмотрела на себя в зеркало.

Лицо бледное, под глазами мешки, кожа какая-то тусклая… нет, надо встряхнуться, привести себя в порядок, заняться поисками работы…

Прошло три дня, а Баранович никак не проявился, стало быть, он посчитал мои требования слишком наглыми или вообще забыл обо мне.

На утро четвертого дня в дверь квартиры позвонили.

Я доплелась до прихожей и подозрительно спросила:

— Кто там?

— Алексей Соловьев здесь проживает? — осведомился молодой голос за дверью.

— Алексей Соловьев? — тупо повторила я. — Кто такой Алексей Соловьев?

— Ты что, Наталья? — рядом со мной неожиданно возник Лешка. — Это же я — Алексей Соловьев!

— Ах, ну да, — я смутилась, — ну, так сам и бегай на звонки!

Тем не менее я открыла дверь. На пороге стояли трое парней с большими картонными коробками.

— Так кто здесь Алексей? — деловито осведомился один из них, судя по озабоченному выражению лица, старший. — Расписаться надо за доставку.

— А это что такое? — Лешка удивленно уставился на квитанцию, и брови его полезли вверх. — Это мне?!

— Если ты — Алексей, то тебе, — подтвердил парень. — Распишись вот в этой графе.

— Четвертый «Пентиум»! — восхищенно пропел Лешка. — Пятьсот двенадцать метров оперативки! Обалдеть! Восемьдесят гигов винта! Жидкокристаллический монитор! Пятнадцать дюймов! Уписаться! Беспроводная клава! DVD-райтер! Оптическая «мышь»! Это просто фантастика! Наталья! Меня глючит! Ущипни меня — я, наверное, сплю!

Я с удовольствием ущипнула племянника за костлявый бок, он взвизгнул и отскочил:

— Ты что — прямо как пиранья вцепилась! Нет, правда — это все мне?

— Тебе, тебе! — Я довольно улыбнулась: зрелище чужого счастья подействовало на меня тонизирующе.

Ребята занесли коробки в Лешкину — то есть на данном этапе мою — комнату и начали распаковывать их, устанавливать и подключать. Лешка крутился у них под ногами — если можно так сказать о длинном и тощем, как жердь, подростке, облизывал каждую новую игрушку и задавал бесконечные вопросы на своем загадочном компьютерном языке. Впрочем, парни отлично его понимали, и через несколько минут они стали лучшими друзьями.

— Что происходит? — грозно прошептала невестка, дергая меня за рукав. — Откуда это все?

— Это еще не все! — раздалось с порога. Оказывается, парни забыли закрыть входную дверь, в которую как раз вошел мой знакомый Алексей.

— Наталья Сергеевна! — деловито обратился он ко мне. — Там в вашей квартире ремонт идет, обязательно нужно, чтобы вы сами обои выбрали и кафель для ванной и…

— Да мне все равно, делайте как есть! — я махнула рукой.

— Что? — Невестка очнулась от столбняка, в который ее повергли слова Алексея о моей новой квартире. — Как это — делать как есть! Ты что — с ума сошла? Тебе же там жить! Едем немедленно по магазинам!