Дарья Донцова - Улыбка 45-го калибра

Но ноги отчего-то шагнули в комнату. Она тоже оказалась роскошной. Дорогие гардины, белый кожаный диван, кресла, вычурная стенка. Я окинула взглядом не слишком большое помещение и вздрогнула. Из-за кресла выглядывала кожаная тапка, явно надетая на чью-то ногу. У меня быстро-быстро застучали в висках молоточки. Уже зная, что увижу, я тем не менее шагнула вперед.

На элегантном светло-бежевом ковре между окном и спинкой кресла лежал мужчина, одетый в костюм фирмы «Адидас». Многие любят ходить дома в спортивных костюмах – удобно и прилично выглядит. Парень был хорош собой: стройный, с копной блестящих светло-русых волос и с огромными темными, почти черными глазами, которые, не мигая, смотрели в потолок. Рот, очевидно еще недавно красиво изогнутый, сейчас был перекошен, а на лице застыло выражение легкого недоумения, словно Артур хотел спросить: «Что со мной случилось?»

Я отшатнулась к двери. Так вот почему Сара выскочила из подъезда и в полном ужасе впрыгнула в «Мерседес». Она явилась на свидание, открыла дверь, небось у нее имеется свой ключ, и увидела любовника, лежавшего на ковре… Представляю, как женщина перепугалась. Ясное дело, она не стала вызывать милицию. Служащие властных структур обожают задавать массу вопросов: имя, фамилия, почему оказались тут, в каких отношениях были с убитым. Ну как ответить на них замужней даме, нашедшей труп своего любовника?!

На цыпочках я дошла до входной двери, аккуратно протерла носовым платком ручку и, тихо радуясь, что соседние двери не имеют глазков, вышмыгнула из подъезда. Во дворе, как назло, толпился народ. Стараясь идти спокойно, я пошла в сторону проспекта, где поджидал хозяйку верный «Пежо». Слава богу, что всевидящие старухи Клава и Зина, очевидно, смотрели телевизор, во всяком случае, сейчас на их скамеечке обнималась парочка влюбленных.

Сев в машину, я закурила. Никаких следов насильственной смерти на Артуре заметно не было. Может, у парня просто приключился сердечный приступ? Нет, отчего-то в моей душе жила уверенность: Артура убили. Чувствуя невероятную, нечеловеческую усталость, я поехала в Ложкино. Руль у «Пежо» снабжен гидроусилителем, но мне сегодня казалось, что я ворочала огромное каменное колесо. В голове было пусто, а на сердце лежала тяжесть. Вот теперь на самом деле все, мне ни за что никогда не узнать, кто украл яйцо. Уже на въезде в коттедж в голове загнанной мышью мелькнула мысль, и я притормозила у ворот. А может, Краснова Сара Абрамовна вовсе не обнаружила труп Артура, войдя в его квартиру. Вдруг она сама убила любовника?

Постояв пару минут в задумчивости, я въехала во двор. Даже если и так, в данной ситуации это ничего не меняет. Носить мне теперь клеймо воровки до смерти, а бедная Амалия Густавовна никогда не увидит семейной реликвии.

Я загнала машину в гараж, вошла в дом и быстро поднялась в свою спальню. В черепе билась мигрень. Заползая под одеяло и устраивая отчаянно болевшую голову на подушке, я вяло подумала:

«Да уж, такой сокрушительной неудачи мне еще ни разу не случалось испытать».

В понедельник я понуро вошла в лабораторию. Регина, уже сидевшая за длинным черным столом, на котором толпились штативы с пробирками, злобно глянула в мою сторону:

– Явилась!

– Доброе утро!

– Опять опоздала!

Я глянула на большие часы, висящие на стене.

– Вовсе нет, точно пришла.

– Три минуты уже убавилось от рабочего дня, – сообщила мрачно мерзкая девица. – Понимаю, конечно, что такой творческой личности, как ты, трудно усмотреть за временем, но смею напомнить, что получаешь деньги за потраченный труд. Если не собираешься вкалывать, зачем сюда явилась?

Я со вздохом принялась мыть покрытые какой-то плесенью колбы. А действительно, зачем пришла сегодня в НИИ тонких технологий? Яйцо-то у покойного Артура, и он был последним человеком, который мог мне сообщить имя вора.

– Хватит грязь разводить, – рявкнула Регина, – ступай живей к Олегу Игоревичу за контейнерами, да пошевеливайся.

Девица явно нарывалась на скандал, ей нравилось унижать бесправную лаборантку, вынужденную из-за боязни потерять место терпеть издевательства.

– Ну, пошевеливайся, куча, – совсем разошлась Регина, – и почему это все уборщицы такие дуры? Сколько их тут перебывало! Стоят столбом, хлопают глазищами, и никакого толка от них, сплошная глупость! Давай, давай, ступай к Олегу Игоревичу, или дорогу забыла?

Глаза Регины горели злым огнем, по щекам гуляли красные пятна, а на лбу выступила легкая испарина. Девушка явно теряла контроль над собой. Внезапно в мою душу тоже вползла злость.