Дарья Донцова - Улыбка 45-го калибра

Поразмыслив немного, Нина Ивановна приняла мудрое решение. Осенью Анечка как ни в чем не бывало пошла в школу. Девочка она была крупненькая, полненькая, и никаких подозрений у окружающих не возникло.

В конце декабря Нина Ивановна написала подробное письмо своей свекрови, жившей на Украине, в маленькой деревеньке под Луганском, и отправила туда Анечку, якобы на Новый год и каникулы.

В далекой глубинке все намного проще, чем в Москве. В январе, десятого числа, по странному совпадению в свой день рождения, Анечка родила мальчика. Нина Ивановна сбегала в школу и сказала классной руководительнице, что дочь приболела и не вернулась вовремя от бабушки. Еще через две недели мать и вовсе забрала документы, сказав, что они с Аней переезжают.

Нине Ивановне и впрямь пришлось менять квартиру. Жили они на Автозаводской, а перебрались от греха подальше в небольшой домишко на Юго-Западе, потеряв в площади и удобствах. Но цель была достигнута. В середине февраля она привезла в Москву Аню и новорожденного мальчика. В графе «мать» значилось – Нина Ивановна Круглова, в качестве «отца» фигурировал Сергей Дмитриевич Плешков. Свекровь записала внука на своего мужа.

Началась новая жизнь, и женщинам пришлось нелегко. Но никаких подозрений они ни у кого не вызвали. Соседи, правда, неодобрительно косились на Нину Ивановну, решившуюся завести на старости лет сынишку, да еще вне брака.

Но потом пошла светлая полоса. Юго-Запад начал активно застраиваться, семья получила отличную трехкомнатную квартиру. Жена погибшего на фронте лейтенанта, мать двух разнополых детей, имела на нее все права. Анечка поступила в техникум, после окончания учебы ее распределили в великолепное место. Девушка оказалась в отделе кадров НИИ тонких исследований, отличного учреждения, где тогда платили хорошую зарплату.

Володя рос беспроблемным мальчиком. Отлично учился, не грубил родным, занимался спортом, но он был тихим, малоразговорчивым ребенком, хранил все в себе, и Нина Ивановна с Аней никогда не знали, что у парня на душе. Внешне все выглядело более чем пристойно. Правды о своем рождении он, естественно, не знал.

Когда мальчику исполнилось десять лет, двадцатичетырехлетней Анечке улыбнулось счастье. Не выходя из своего НИИ, она нашла жениха – солидного, положительного Федора Касьянова.

Сыграли свадьбу, Федя переехал к жене. Он был домовитым, рукастым, непьющим. Нина Ивановна не могла нарадоваться на зятя. В доме перестали скрипеть петли, ножи были всегда наточены, под подоконником на кухне появился шкафчик, а к Новому году Федор переклеил обои, побелил потолки и отциклевал полы. С Ниной Ивановной он был почтителен, Володю любил брать с собой на рыбалку. Словом, не зять, а кусок халвы в шоколаде. Такие встречаются лишь в сказках.

Родилась Ирочка, Анечка впервые почувствовала себя матерью. Как ни старалась она в свое время полюбить Володю, ничего не вышло. Мешали глаза мальчика, карие, жгучие, выглядывавшие из-под угольно-черных бровей. Встретившись с сыном взглядом, Аня каждый раз вспоминала тот злополучный день 9 Мая, и сердце ее сжималось. Нет, она ни разу не ударила «брата», не накричала на него, никак не выказала своей неприязни, но не любила. Володя, должно быть, чувствовал ее отношение к себе, потому что слегка сторонился Ани, но они никогда не ругались, между ними существовали ровные, приятельские отношения.

Ирочка получилась другой. Светловолосая, голубоглазая, хохотушка и ужасная болтушка. Говорить она начала еще до года, и остановить девочку было просто невозможно. Нина Ивановна обожала внучку, она ушла на пенсию и целиком посвятила себя Ире. Когда Ирочке исполнилось пять месяцев, случилась неприятная история. Нина Ивановна унеслась в магазин, оставив внучку с тринадцатилетним Володей. Она задержалась в очереди, а когда прибежала, в доме стоял несмолкаемый крик, мальчик тряс коляску. Вечером, сняв с девочки ползунки, бабка пришла в ужас и вызвала «неотложку». Вся попка и ножки девочки были в кроваво-черных пятнах. Приехавший доктор мигом отмел все подозрения на инфекцию и сурово сказал:

– Так и в милицию угодить можно! Виданое ли дело, ребенка чуть до смерти не защипали.

– Да вы что! – возмутилась Нина Ивановна. – Мы в ней души не чаем. И дома никого из посторонних – только я и Володенька.

– Ну-ну, – буркнул врач, – ревнует, значит, паренек, вы ему пригрозите.

Как только с работы вернулись Аня с Федором, Володе был устроен допрос с пристрастием. Мальчик сопротивлялся недолго. Да, Ирочка начала плакать, а он ее наказал.