Дарья Донцова - Дама с коготками

– А как отец догадался, что в тарелке отрава? – поинтересовался Кирилл. – Насколько я знаю, стрихнин не обладает ярко выраженным вкусом и запахом.

– У него началась минут через двадцать рвота, желудочные колики, вызвали врача, тот сначала поставил гастросиндром, ну а когда пришел анализ, сразу стало все ясно, – пробормотал Степан.

– Какой анализ? – влезла Маша.

– Как только у него заболел живот, муж велел взять пробу всех блюд, подававшихся к обеду, – торжественно заявила Фрида.

– Кстати, это полностью меня оправдывает, – заметила Лариска, – неужели вы думаете, что я настолько глупа, чтобы не вылить вовремя отравленную еду? Так нет же, и суп и второе чудесным образом ждали на кухне.

– Ты только забыла прибавить, – прогремела свекровь, – что в тот день на первое подавали овсяный суп. А его ни ты, ни Степан, ни ваш избалованный мальчишка не едите. Специально дождалась, чтобы своих не отравить, а меня Господь спас, не захотелось обедать.

– Знаешь, Фрида, – обозлилась Люлю, – у меня всегда все отлично получается, и если бы я решила отравить вас, поверь, сделала бы это наверняка, сыпанула яду побольше.

Старуха ничего не ответила. Петя медленно отодвинул чашку.

– Ну очень странно! Меня тут не было, когда умер отец. Говорите, в одночасье скончался? Попил кофейку и тут же упал? А сахар в сахарницу новый положили? Вдруг тоже со стрихнином перепутали – белые крупинки. Вы хоть предупреждайте, а то страшно!

Лариска отшвырнула салфетку и выскочила из столовой. Степан побагровел:

– Петька, прекрати идиотские шуточки. Мать совсем из ума выжила, а тебе должно быть стыдно.

– Подумаешь, цаца какая, – усмехнулся брат, – уж и пошутить нельзя.

– Мы еще посмотрим, кто из ума выжил, – пригрозила Фрида.

Воцарилось тягостное молчание. Я посмотрела на детей. Говорливая Маруся присмирела, ее пухлые детские щеки покрывал огненный румянец. Миша, сын Степана и Ларисы, наоборот, побледнел, на худеньком малокровном личике выделялся большой, похожий на клюв, нос Войцеховских. Мальчик лихорадочно отщипывал кусочки батона и крошил их в тарелку.

– Лукреция Борджиа отравила своего мужа мылом, – неожиданно сказал Кирилл.

– Как она заставила его съесть мыло? – изумилась Маруся.

– Он его не ел, помыл руки, и все. Яд через кожу проник в кровь.

– Какой ужас, – неожиданно вступила в разговор Диана, – разве можно убивать родного мужа?

Я посмотрела на женщину – да, она не немая, но, кажется, жуткая дура. Ничего не подозревавшая о моих мыслях, Диана продолжала разглагольствовать:

– Отравить, просто кошмарно! Потом наблюдать, как он мучается. Лучше уж, если просто попадет под машину или вывалится из окна, не на глазах, конечно. Жаль, однако всякое случается. Но отравить! Я бы не смогла.

Серж и Лена уставились на говорившую во все глаза, Степан поперхнулся, а Петр захихикал. Кирилл раздраженно дернул плечом:

– Любимая, заткнись.

Диана захлопнула рот, словно чемодан, и онемела. Удивительное послушание.

– Мерзкая погода, – попробовал переменить тему Серж.

– Очень холодно, – радостно подхватил Степка.

Мы обсудили климатические условия, потом перекинулись на содержание собак и кошек, добрались до новых глистогонных препаратов, когда в столовую вернулась Люлю. Она, очевидно, только что тщательно умылась, но покрасневшие глаза выдавали женщину. Лариска долго плакала в ванной. Приученная соблюдать внешние приличия, она не собиралась терять лица и поэтому довольно весело проговорила:

– Прошу простить, тушь попала в глаза, пришлось смывать красоту. Потерпите меня, так сказать, в натуральном виде? Без косметики?

– Сразу видно, что ты не урожденная Войцеховская, – выпустила парфянскую стрелу свекровь, – наши женщины не мучаются подобными глупыми вопросами.

Люлю мило улыбнулась старухе и очаровательно произнесла:

– Кстати, вы тоже не из Войцеховских. Самое интересное, что никто не знает вашей добрачной фамилии, более того, по-моему, в вашем прошлом есть какая-то постыдная тайна. Иначе почему вы никогда не упоминаете о своих родителях? И родственников никаких нет. Похоже, вас нашли в капусте. Поделитесь секретом, поведайте о своем происхождении, расскажите, как жили до знакомства с Владимиром Сигизмундовичем.

Фрида замахала руками:

– Степан, слышишь, как эта змея оскорбляет твою мать?

Сын промолчал. Старуха развернула кресло и вылетела в коридор с воплем: «Ноги моей здесь больше не будет».