Дарья Донцова - Бассейн с крокодилами

– Как бы Хучик не простудился, – кряхтя под тяжестью дорожки, сказала Маня.

– На него пальто надели, – успокоила я дочь, держа дорожку за другой конец.

В этот момент зазвонил телефон.

– Так, – прогремел в трубку Александр Михайлович, – просил никуда не уезжать, а ты в Киев каталась!

– Извините, – пробормотала я, придерживая рулон ногой, – всего на пару дней.

– Безответственная особа! – злился приятель. – Где целыми днями шляешься? Звоню сегодня весь вечер – никто трубку не снимает.

– Нас затопило, – пояснила я.

– Да ну? – воскликнул полковник. – Небось въехала в гараж и врезалась в трубу.

Совсем даже не смешно, к тому же в гараже нет труб, но я не успела сообщить данный факт приятелю. Семен Андреевич со словами: «Дарья Ивановна, давайте подержу дорожку» – шагнул вниз по лестнице. Его правая нога слегка подвернулась, и мастер рухнул вниз. В ужасе мы смотрели, как он катится, переворачиваясь через голову, по ступенькам. Все произошло в мгновение ока. Левой рукой недотепа попытался зацепиться за перила, но промахнулся. Тяжелое тело пролетело до первого этажа со скоростью камня, выпущенного из пращи. Голова стукалась о ступеньки. Наконец падение завершилось. Семен Андреевич лежал ничком, не шевелясь. Мы в ужасе тоже застыли.

– Да слушаешь ты меня или нет? – злился полковник.

– Извини, очень внимательно, – промямлила я, и тут раздался жуткий грохот. Огромная металлическая напольная ваза, идиотский подарок Костика, моего первого мужа, к дню рождения, неумолимо, как шар в боулинге, катилась со второго этажа прямо на распростертого Семена Андреевича.

– Блин, – завопила я, – блин, держите ее!!!

Куда там! Милая безделушка всеми своими килограммами упала на несчастного мастера, потом принялась, гремя боками, вертеться по холлу, сшибая все на своем пути. В конце концов Маня с Кешей ухитрились поймать «снаряд». Где-то вдалеке раздался вой сирены. Это подъезжала «Скорая помощь», вызванная Зайкой.

– Что происходит? – без конца взывал из трубки полковник. – Чего ты молчишь?

– Отстань, бога ради! – заорала я, трясясь от холода, сырости и ужаса. – Позвони позднее.

– И не подумаю, – злился приятель, – а ты, ненормальная, безголовая идиотка, изволь сидеть дома, а то изменю меру пресечения, будешь знать, как по заграницам кататься, дура безмозглая!

Из трубки стали доноситься противные гудки. Я, онемев, глядела на «Эрикссон». Безголовая идиотка? Безмозглая дура? Ненормальная? А я еще хотела ехать завтра к этому солдафону и подарить ему имя убийцы! Нет уж, пусть сам ищет. Пусть даже арестует меня, теперь ничего не боюсь, потому что знаю, кто преступник, и сразу расскажу следователю правду, а пока подожду, погляжу, как Александр Михайлович завязнет в топком болоте расследования, то-то я над ним тогда посмеюсь…

– Мусечка, – шепнула Маня, – а ты кричала «блин».

Ее голубые глаза хитро глядели на меня, маленький аккуратный носик сморщился. Ребенок едва сдерживал смех. Я на самом деле терпеть не могу данное слово, по мне так лучше, если душа просит, выругаться русским устным, а не употреблять заменителей.

– Извини, детка, – искренне раскаялась я, – сама не знаю, как вышло, просто вылетело, и все.

– Когда у меня вылетело, – обиженно засопела Маня, – ты страшно рассердилась…

– Можешь тоже на меня рассердиться, – милостиво разрешила я.

Машка открыла было рот, но, услышав, что в холл входит врач, моментально заткнулась. Молодой парень с грохотом поставил на пол железный чемодан и оглядел помещение. Повсюду осколки, перевернутые вешалки, мокрый пол, закатанные в рулоны ковры и стонущий Семен Андреевич.

– Разбирались, кто в семье главный? – хмыкнул парень, подходя к мастеру. – Чем мужа били?

– Глупости, – вспылила Зайка, – этот человек делает у нас ремонт…

– Что, так плохо обои поклеил? – продолжал интересоваться медик, ощупывая Семена Андреевича.

– Нет, – спокойно ответил Кеша. – Я вчера поругался с господином Лужковым, а тот велел метеорологам подогнать к нашему домику тучи и устроить тайфун «Анна».

Врач ухмыльнулся и загремел чемоданом.

…Завтрак мы проспали. Вылезли только к обеду, на который обалдевшая Катерина подала несъедобный суп и отварную курицу.

Поковыряв брезгливо кусок белого мяса, привередливый Кеша заявил:

– Думаю, мой биологический отец и твой первый муж Костик был бы крайне доволен, узнав, что наделал его подарок. Наверное, он и дарил этот жуткий сосуд в надежде на такой случай.