Дарья Донцова - Бассейн с крокодилами

Виталий уставился на меня.

– Я такое говорил?

– Именно.

– А что произошло?

– Ничего, – обозлилась я, – из-за этого вранья меня подозревают в убийстве! Мы ели с тобой гамбургеры в восемь!

Журналист вытащил из кармана замшевый мешочек, достал красиво изогнутую трубку и принялся неспешно набивать ее ароматным табаком «Амфора».

– Извини, конечно, не думал, что это так принципиально, но мы действительно были там ровно в половине седьмого. В тот вечер я спешил на совещание.

– Врешь.

Виталий вздохнул и сунул руку в карман пиджака.

– Вот смотри, совсем старый стал, абсолютно все дела записываю в «склерозник» и всегда ношу его с собой.

Я взяла поданную книжечку и полистала крохотные странички. Странная вещь для мужчины, обычно представители сильного пола предпочитают солидные ежедневники в кожаном переплете. Но у меня в руках был какой-то детский вариант да еще с дурацкой картинкой на первом листке. Против роковой пятницы стояло несколько фраз:

10.00 – кинотеатр «Владивосток», выставка.

14.30. – зоопарк.

16.40. – совещание в отделе.

18.00. – Даша, ужин.

19.00. – редколлегия.

– Мы слегка засидели тогда, – напомнил Виталий, – и только в семь вышли из «Макдоналдса», поэтому я опоздал минут на пятнадцать. Вошел, когда народ уже расселся, но меня видело человек двадцать.

– Все равно перепутал, – настаивала я, – не могло это быть в семь, только в восемь.

Виталий вздохнул.

– Хорошо, если надо, я, безусловно, подтвержу твое алиби. Восемь так восемь. С меня взятки гладки, но как договориться с сотрудниками редакции? Я выступал на редколлегии, даже поцапался с заведующим отделом информации… Мы потом еще доругивались в коридоре. Может, ты сама ошиблась?

– Нет, – твердо заявила я.

– Ладно-ладно, – заспешил согласиться Орлов, – что-нибудь придумаю. А то наша милиция обожает сажать невиновных – хватают первого попавшегося. Не волнуйся, скажу что надо.

– Мне надо правду!

– Кофе подавать? – спросил Эдик, и они с Виталием принялись обсуждать способ варки кофе. Здесь подавали «Мокко».

Я глянула на часы: полдвенадцатого. Что ж, пора выпускать парфянскую стрелу.

– Кажется, засиделись…

– Куда торопиться, – усмехнулся кавалер, – сейчас торт принесут. Готов спорить на что угодно – такого ты никогда не пробовала.

– А твоя жена не возражает, когда ты заявляешься домой глубокой ночью?

– Моя кто? – искренне удивился Виталий.

– Жена, супруга, вторая половина, спутница жизни, теперь понял?

– Я не женат.

– Ой, не надо, – рассмеялась я, – мне, честно говоря, твое семейное положение до лампочки, просто очень не люблю вранья.

– Во-первых, не ругайся матом.

– До лампочки – вполне цензурное выражение.

– А вот и нет. Его ввели в оборот шахтеры. Знаешь, где у них лампочка?

– На голове.

– Это фонарик в каске, а лампочка свисает у пояса, как раз у причинного места, поняла теперь?

Тоже мне, этимолог нашелся.

– Во-вторых, где ты взяла мой телефон?

– В редакции дали.

– Попросила координаты Виталия Орлова из фотоотдела?

– Естественно!

– Так нас там двое, полные тезки. И оба фотокорреспонденты. Из-за этого часто случаются накладки, в особенности когда составляется график дежурств. Виталька действительно женат.

– Врешь!

Орлов вытащил мобильный и принялся ворчать, набирая номер.

– Ты сегодня утомительно однообразна – врешь, врешь, словно следователь КГБ. Еще лампу мне в глаза направь. Слышь, Витька, тут со мной дама сидит, так она нас перепутала и теперь готова посуду на пол швырять…

Он всунул мне в руки «Моторолу».

– Девушка, – произнес сонный голос, – Талька всегда врет, но это уникальный случай, когда он ненароком сообщил правду. В редакции действительно двое Орловых, и имена у нас одинаковые, постоянно в дурацкие истории влипаем. Его бабешки мою Ленку затравмировали. А вы хорошенькая? Может, плюнете на Казанову? Приезжайте в гости, договорились?

– У меня отстегивающаяся деревянная нога и вставные зубы, – мило прочирикала я, захлопывая крышечку.

Виталий рассмеялся:

– И с «Макдоналдсом» также напутала!

Мне оставалось только молчать. Еще пару минут, и я поверю, что собственноручно убила Маркова!

Утром в комнату влетела Зайка и тут же раздернула занавески. Яркий свет ударил в лицо. За ночь выпал обильный снег, к утру резко похолодало, и теперь во дворе все искрилось и переливалось под солнечными лучами. Градусник показывал минус двадцать пять. Интересно, Манька надела рейтузы? Скорее всего нет, щеголяет небось в колготках «Омса-велюр», рассчитанных на мягкую итальянскую зиму.