Дарья Донцова - Камасутра для Микки-Мауса

Туалет был на первом этаже. Я открыла кран с холодной водой и сунула руки под вяло текущую струю. Хорошо-то как! Бедный Вовка, ну и родственнички же ему достались! Интересно, кем работает эта Клава? Юрий, похоже, водитель автобуса. А Ната? Я вообще ничего про нее не знаю.

Закрыв кран, я уставилась в окно. Мы с Катюшей проявили преступное безразличие. Следовало сразу, как только Костин заявил о женитьбе, поинтересоваться: кто у невесты родители? Может, узнав правду, мы сумели бы открыть майору глаза, но теперь уже поздно! Хотя мы живем не в католической Италии, разводы в России разрешены.

Внезапно мне стало грустно. Выбирал Вовка, выбирал и довыбирался, отрыл себе красивую, умную, из хорошей семьи. Да где были его глаза? Или правда так влюблен, что ослеп?

Я продолжала тупо смотреть в окно. Перед глазами расстилался пустырь, покрытый чахлой, серо-желтой травкой, окно выходило на задний двор. Сбоку стояла скамеечка, на ней курил парень лет двадцати пяти; выглядел он весьма эксцентрично. Волосы юноши были крашеными: верх светлый, низ черный. Длинные пряди, спереди свисавшие почти до плеч, сзади были собраны в хвост. А зеленые ботинки совершенно не сочетались с его жемчужно-серым костюмом. Наверное, кто-то со стороны жениха, как и я, устав от духоты и шума, решил освежиться на воздухе.

Я уже собралась возвратиться в зал, как к скамейке подлетела девушка в пышном белом платье. Паренек вскочил и схватил Нату за плечо. Невеста отдернула руку и что-то гневно сказала. Юноша тоже рассердился, и несколько минут парочка бурно выясняла отношения. Потом он вдруг обнял Нату, та обвила его шею руками, последовал долгий страстный поцелуй.

Я чуть не упала на выщербленную плитку. Ну и ну, только пять секунд замужем – и что вытворяет!

Парочка не собиралась разъединять объятий. Юноша начал целовать шею, потом плечи Наты, его руки принялись расстегивать крючки на ее платье. Внезапно он остановился и потянул ее куда-то в сторону. Она покорно пошла за ним. Я чуть не свернула шею, пытаясь увидеть, куда они направились.

Очевидно, парень хорошо знал автобазу, потому что втащил Нату в сооружение, больше всего напоминающее трансформаторную будку. Дверь украшал огромный замок, но парень пошарил рукой где-то слева и выудил ключ.

Я вновь пустила холодную воду и принялась умываться. Черт с ней, с косметикой.

Минут через десять парочка появилась во дворе. Паренек застегнул крючки на платье партнерши, Ната кинулась ему на шею. Было видно, что они знакомы давно и, наверное, не первый раз посещают эту будку.

Внезапно Ната заплакала, юноша вынул из кармана носовой платок, нежно промокнул ей глаза, потом поцеловал в нос и подтолкнул. Девушка пошла назад. На ее лице застыло выражение такого отчаянья, такого безмерного горя, что мне стало жаль ее до глубины души. Я снова открыла воду. Но умыться в очередной раз не успела, за дверью послышались быстрые шажки, и чья-то рука повернула ручку. В мгновение ока я заскочила в кабинку и заперлась.

Вошедшая тоже пустила воду, а потом стала плакать, да так горько, что у меня сжалось сердце. Устав стоять, я прислонилась было к стене, но тут же обвалила уродскую железную конструкцию, выполнявшую тут роль держателя для туалетной бумаги. Плач моментально стих. Пришлось дернуть ручку слива воды и выйти как ни в чем не бывало наружу.

Над умывальником склонилась Ната.

– Безумно душно, – сказала она, плеская на лицо воду, – придется заново краситься, вся тушь от жары стекла.

– Вы плакали? – в лоб спросила я.

– Кто?

– Вы.

– Плакала?

– Ну да, мне послышались рыдания.

Ната улыбнулась.

– Наверное, напевала. У меня привычка петь, когда умываюсь, а с голосом и слухом беда, вот вам и показалось!

– Но у вас красные глаза и нос, – не успокаивалась я.

– Да? – изумилась Ната и посмотрела в зеркало. – Действительно. Наверное, в салатах есть яйца, вот и началась аллергия. Ничего, сейчас выпью кларитин и подкрашусь. Прямо беда, яйца-то везде кладут, а мне их даже нюхать нельзя, видите, как не повезло!

Продолжая болтать, она открыла сумочку и принялась деловито намазывать на лоб и щеки тональный крем.

– У вас весь подол платья в пыли, – пробормотала я.

Ната подняла пышную юбку и улыбнулась.

– Да уж! Грязь на платье невесты! Звучит как название любовного романа! Ну, я не стану вам мешать, небось тоже подкраситься хотите.

С этими словами она выскользнула за дверь, я вытащила пудреницу и привела в порядок лицо. Однако эта маленькая Ната – отлично владеющая собой дрянь.