Дарья Донцова - Камин для Снегурочки

– Свин, хочешь чаю? Хорошо успокаивает.

Издав вопль раненого носорога, Семен кинулся на меня. Я хотела юркнуть за дверь, но не успела. Короткие толстые пальцы продюсера вцепились в мою майку, потянули ее вверх.

– Немедленно раздевайся!

– Ой, не хочу! Да и с какой стати?

– Живо, – бесновался Свин, сдирая с меня джинсы. – Дайте ей Глафирин комбинезон. Так, натягивай, дура.

– Зачем?

Потная ладонь хлестнула меня по щеке.

– Молчать! Одевайся!

Испугавшись, я в мгновение ока нацепила одно из концертных одеяний певицы.

– Теперь парик, здорово! Намажьте ей морду, погуще, – командовал Свин, – ресницы наклейте, губы, губы поярче, классно. Значит, слушай, киса, пойдешь вместо Глафиры.

Я отшатнулась.

– Свин! У тебя воспаление мозга началось? Я совершенно петь не умею!

Продюсер вцепился в мою шею:

– Молчи, котя, и запоминай. Петь тебя никто не просит, пойдет фонограмма. Твоя задача попрыгать, поскакать, помнишь, как это Глафира делает?

– В общем, да.

– И ничего трудного, – влез Ванька, – она не Плисецкая, и тут не Большой театр, никто Кармен-сюиту не ждет. Улыбочка до ушей. Главное, не забудь, когда появишься на сцене, громко крикнуть в микрофон: «Добрый вечер! Глафира с вами!»

– Но голос-то у меня другой, – слабо сопротивлялась я.

– А никто не заметит, – рявкнул Свин, – наши завсегда одним поют, другим разговаривают! Слова песни «Прощание» знаешь?

– Да, сто раз их слышала.

– Супер, будешь просто пасть под фоно разевать, не боись, никто не заметит.

– Я не актриса…

И тут Свин со всего размаха толкнул меня на стену.

– Больно! – взвизгнула я.

– Будет еще хуже, – зловеще пообещал продюсер, – вот узнают менты про тебя правду… Выручишь нас – один разговор, получишь много всего хорошего, заерепенишься – пеняй на себя, котя!

И что мне делать?

Я кивнула:

– Хорошо.

– Молодец! – воскликнул Свин. – Теперь курс молодого бойца. Ничего не бойся, в зал не смотри, все равно, кроме VIP-ряда, никого не увидишь, ни на что не реагируй, разевай рот. Еще имей в виду, рука, которой держишь микрофон, должна двигаться одновременно с головой. Смотри не забудь, иначе глупо выйдет, усилитель звука слева, морда справа. Живо, накладывайте грим до конца, густо!

Легкие, холодные пальцы стилиста Сергея забегали по моему лицу. Я невольно позавидовала юноше, он постоянно работает с Глафирой, приводит в нужный вид лица участников группы, но ни разу, никогда я не слышала от парня ни словечка, словно он немой. Сергей живет в своем мире, в этом он только зарабатывает себе на хлеб.

– А вдруг зрители поймут, что перед ними подмена? – внезапно испугалась я.

– Никто ничего не заметит, – сказал Костя.

И тут в гримерку вошли врачи: мужчина и две девушки. Одна девица открыла железный ящик с лекарствами, доктор присел около хрипло дышащей Риты, вторая же медичка, с виду совсем девочка, разинув рот, стала наблюдать за действиями Сергея. Наконец гример похлопал меня по плечу.

Я встала.

– Ой, – отмерла фельдшерица, – вы Глафира?

– Естественно, – быстро сказал Свин, – кто ж еще?

– Пожалуйста, дайте автограф, сейчас бумажку найду, – занервничала девочка, – я прямо тащусь от вас!

Ванька хохотнул и вытащил из сумки диск.

– На. Совсем свежий, им еще даже пираты не торгуют.

– А она может расписаться? – ныла фельдшерица. – Вот тут, сбоку!

Старательно удерживая на лице улыбку, я взяла пластмассовую коробочку, открыла и изобразила некую загогулину, весьма похожую на ту, которую Рита ставит на билетах, программках и фотографиях, подсунутых ей фанами.

– Ну класс! – зашлась от восторга фельдшерица. – Наши от зависти лопнут, а можно с вами сфотографироваться? Пли-и-из!

– Катя, – сердито сказал врач, – а ну иди сюда.

– Двигаем, – велел Свин и пнул меня в зад.

Окруженная музыкантами, я доползла до кулисы и замерла в проходе. На сцене извивались и орали «Лисички».

– Страшно? – шепнул Ванька.

– До жути, – тихо ответила я, – у тебя имодиума нет случайно? Что-то с желудком у меня не очень.

– Ща, – кивнул музыкант и исчез.

Я закрыла глаза. Господи, ну за что мне это испытание? Сейчас запнусь, упаду, из зала понесется свист, полетят гнилые помидоры…

– На, – проговорил запыхавшийся Ванька, – пей.

Я бросила взгляд на большие розовые капсулы.

– Это что?

– Классная штука – не сомневайся, сам принимаю, давай глотай, сразу три, мигом полегчает.

Я машинально положила лекарство на язык.