Дарья Донцова - Метро до Африки

Вот такой он человек и журналист, Артур Пищиков. И сейчас единственная моя надежда была на него.

– Можешь определить адрес по работающей мобиле? – спросила я.

– С полпинка, – зевнул Артур. – Опять встала на тропу сыска? Бежишь гончей собакой? А что скажет полковник?

– Артурчик, сделай одолжение.

– Вечно я из-за доброго сердца страдаю и ничего за это не имею… – пожаловался в пространство Пищиков. – Ладно, давай номер, включаю компьютер.

Я живо продиктовала цифры.

– Отчего он мне кажется знакомым… – удивился Артур под мерное попискивание.

– Маловероятно, ты с моей приятельницей не встречался, – лихо соврала я.

– Угу… – пробормотал Пищиков, – эге… ага… И как люди раньше работали? Ни компа, ни сотовых. Послушаешь стариков, и слеза по небритой щеке течет. Сыскари носились собаками по Москве, три пары обуви за месяц в лохмотья изнашивали. Ну ваще! Улица Кирсарская, дом один, ориентировочно квартира три или два. Так моргает, словно между стенками находится. Хотя все же два.

– Артурчик, ты гений! – закричала я.

– Благодарность принимается в жидком виде, – серьезно ответил Пищиков и отсоединился.

Выскочив в зал, я сразу увидела Дину. И она меня тоже.

– Мы тебя ждем! – замахала руками бывшая подруга. – Поехали, надо отметить презентацию. Супер прошла!

– Извини, тороплюсь. – Я попыталась обойти хамку.

Но однокурсница оказалась проворной, она вцепилась в рукав моего платья и завелась:

– Если тебя зовут, неприлично отказываться.

– Я не могу принять предложения.

– Загордилась?

– Да! – рявкнула я. – Разбогатела и нос задрала, не желаю иметь дело с простыми людьми, общаюсь теперь лишь с олигархами, остальные в расчет не принимаются.

– Мне плевать на твой расчет, – затопала толстыми ногами Дина, – у меня собственные планы. Сказано – едем гулять, и точка!

Случись подобное не в тот момент, когда я торопилась к заболевшему Дегтяреву, думаю, я сумела бы купировать скандал. Но сейчас все мысли были заняты Александром Михайловичем, поэтому я гневно заявила:

– Я не твоя комнатная собачка! Прощай, Дина, ей-богу, мне некогда.

– Стерва, – прошипела Емельянова. – И всегда такой была, тебя все в институте ненавидели. Увела мужика у Симки Королевой… Сказано – поедешь с ­нами!

Я с силой отпихнула от себя сумасшедшую. Послышался треск, Дина пошатнулась и села на пол, рукав моего платья остался в ее побелевших от напряжения пальцах.

– Сволочь! Гадина! – понеслось по залу. – Мерзавка!

– Дина, успокойся, – послышалось сопрано Таси, – не стоит нервничать из-за ерунды.

– Зову ее выпить, а она…

Я выбежала на улицу, так и не дослушав, что думает обо мне Дина. Больше никогда не откликнусь на просьбы явно чокнутой Емельяновой! Я не обидела ее, просто вежливо отказалась от алкоголя и вечеринки. Но ведь нет ничего странного в том, что человек не хочет садиться пьяным за руль…

Квартира номер два оказалась на первом этаже. Я толкнула незапертую дверь, вошла в крохотную прихожую и крикнула:

– Дегтярев, ты где?

– Здесь, – прошелестело из узенького коридорчика, – на кухне.

Я кинулась на звук, очутилась в пятиметровом отсеке и сразу поняла, что жилплощадь принадлежит незамужней женщине. Ни одному существу мужского пола не придет в голову повесить на окно розовые занавески с рюшечками и поставить на шкафчик шеренгу кружек с изображением умильных котят. С другой стороны, семейная дама не оставит на самом виду пакет с прокладками и колготки.

– Как ты себя чувствуешь? – бросилась я к полковнику.

Однако не похоже, что у приятеля поднялось давление, – цвет лица у него вовсе не гипертонически-красный, а бледно-зеленый, зрачки во весь глаз, нос заострился. Не знай я Дегтярева много лет, приняла бы его сейчас за наркомана, настолько неадекватно выглядел Александр Михайлович.

Увидав меня, он попытался встать, но потерпел неудачу, его шатнуло в сторону.

– Ой, – выдохнул Дегтярев и глупо засмеялся, – штормит.

Не успев договорить, полковник начал икать.

– Ты пьян! – возмутилась я.

– Никогда не употребляю на работе, – еле сумел произнести Дегтярев. – Сама знаешь, только дома позволяю себе бутылочку пивка.

И это правда. Александр Михайлович плохо воспринимает алкоголь. Вернее, он спокойно может выпить много спиртного и не поморщится, но утром загулявший полковник будет мучиться жестоким похмельем! Кстати, ему станет плохо даже от не очень большой дозы крепкого напитка. Зная эту особенность своего организма, Дегтярев давным-давно пе­решел на пиво, он и впрямь никогда не смешивает службу с весельем.