Таким образом, можно считать, я разобралась, почему произошел этот инцидент. Но дама окликнула мальчика по имени, сказала: «Ричард!»
Вот уж странно, так странно! Ладно бы дело происходило в Лондоне, а не в Москве! У вас есть хоть один знакомый Ричард? У меня нет. Ну не ходят Ричарды стаями по московским улицам, хотя, наверное, кто-то из наших сограждан все же носит это славное королевское имя.
Я опять высунулась в окно и заорала:
– Эй, парень!
Кирюша хмыкнул:
– Ты мне, Лампа?
– Тебе. Почему ты отозвался на имя Ричард, неужели не удивился?
– Нет, – преспокойно заявил мальчишка, – я подумал, что ты сообщила этой Алине, как меня теперь зовут!
Вновь зазвонил телефон. Ну вот, опять небось Комарова. Почта не работает, или бумажку с адресом потеряла! Но это оказался Дима Ковалев.
– Слышь, Романова, завтра никуда не едем.
– Почему?
– Свадьба отменяется, жених с невестой переругались, и все, прошла любовь, завяли помидоры.
Жаль, конечно, терять заработок, но отдохнуть тоже не помешает, тем более что погода, кажется, установилась. Завтра вытащу шезлонг в сад и устроюсь там со всевозможным комфортом.
Прошла неделя абсолютного безделья. Лето – мертвый сезон. Никаких презентаций, праздников и тусовок не устраивается. Народ массово отъезжает на дачи и на побережья теплых морей. Свадьбы, конечно, играют, но в эту семидневку молодожены пригласили другие ансамбли. Мы находились в творческом простое.
Често говоря, я была рада. В моем понимании отличный отдых – это удобное кресло, штук двадцать новых детективов, коробочка шоколадных конфет и чашечка чая, желательно цейлонского, крупнолистового. Я даже не поленилась съездить в Москву и купить там последние новинки. Словом, с понедельника до субботы я бездумно провалялась в шезлонге, в тенечке под раскидистой елью. Съела больше килограмма грильяжа и прочитала Маринину, Полякову, Серову и Корнилову. Разленилась до такой степени, что не готовила детям обед, не стирала и ни разу не вспомнила о пылесосе. Впрочем, и Лизавета, и Кирюшка, ошалев от немилосердной жары, не требовали горячей еды днем, а вечером мы прекрасно обходились салатом. К слову сказать, ребята помирились, и Кирка забыл про Ричарда.
В субботу около шести вечера, когда раскаленное солнце переместилось за крышу нашего дома, Лиза вытащила шланг и начала поливать огород. Только не подумайте, что у нас рядами растет ароматная клубника и шпалерами стоят ягодные кустарники. Ничего подобного, талант огородника отсутствует у меня напрочь, поэтому возле гаража вскопаны две хилые грядки, где редкими кустиками кучкуются укроп, петрушка и кинза. Больше нет ничего. Сначала Лиза старательно лила воду на чахлые растения, потом направила струю на Кирюшку. Мальчик мигом приволок из гаража второй шланг, и началась водная баталия.
Мокрые собаки носились по грядкам, круша укроп. Я оторвалась от Марининой, увидела, что «урожай» погиб, и снова уткнулась в книгу. Подумаешь, у магазина день-деньской сидят местные жители и торгуют зеленью, редисом и семечками. Было лень не то что шевелиться, даже разговаривать.
Уничтожив посевы и измазав собак, дети сочли процедуру полива законченной, побросали шланги и унеслись в дом. Я слышала, как они ругаются около трехлитровой банки молока, доставленной молочницей Надей. Каждому хотелось отхлебнуть верхний слой жирных, нежных сливок.
– Эй, Лампа, к телефону! – заорал Кирюшка.
Надо же, а я даже не услышала звонка.
– Давай, Романова, заводи «Ямаху», – прохрипел Ванька Лыков, – завтра в одиннадцать у Митинского кладбища.
– Где?
– В Митине, на погосте.
– Зачем?
– Что значит зачем? Нас на похороны позвали!
– Да ну?! И что мы там делать будем?
– На лыжах кататься, ты от жары совсем очумела? Играть.
– Что? «Мурку»?
– Нет, конечно. «Реквием» Моцарта могешь?
– Могу, естественно, но как-то странно.
– Ничего особенного, просто до сих пор такие заказы не попадались. Значитца, так. В одиннадцать лабухаем у могилки, потом на поминках. Обещали тысячу баксов заплатить.
На следующий день я изнывала от зноя у ворот Митинского кладбища. Наконец из-за поворота вынырнул темно-зеленый «Мерседес» Димки Ковалева. Автомобиль у него замечательный, выпущен в начале 80-х и едет, дребезжа всеми внутренностями. Честно говоря, я побаиваюсь с ним кататься. У дедушки «шестисотого» «мерса» постоянно что-то отваливается, а Димка еще гонит как ненормальный по шоссе. Правда, Ванькина тачка, темно-красная «девятка», еще хуже. Двери у нее не открываются, «дворники» не работают, а правое крыло проржавело почти насквозь. Но я стараюсь сесть в лыковскую «девятку», он едет по крайней мере тихо и старательно соблюдает правила движения.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу