Дарья Донцова - Три мешка хитростей

В нос ударил неприятный запах. Внутри пузырилась серая жидкость. Фу, какая гадость, явно прокисло. Мигом вылив содержимое в унитаз, я принялась терзать телефон. Сережка Рощин – вот кто мне нужен. Бывший одноклассник работает теперь на телевидении и знает массу полезных вещей.

– Алло, – ответил тонкий голосок, то ли мужской, то ли женский.

– Позовите Рощина.

– Его нет, что передать?

– Ничего, спасибо.

– Кто говорит? – настаивал голос.

– Виола Тараканова.

– Вилка, – тут же пробасил Сережка, – страшно рад.

– Это ты сейчас пищал в трубку?

Одноклассник рассмеялся:

– Всенародная слава, понимаешь. Целый день народ трезвонит, вот и приходится прикидываться.

– Автоответчик поставь.

– Сломался.

– Почини.

– Ты звонишь, чтобы дать мне этот совет?

– Нет, конечно. Это правда, что у тебя в милиции полно знакомых?

– Абсолютная, – заверил Рощин.

– Тогда сделай милость, узнай для меня одну маленькую информацию.

– Какую?

– Где сидел Сироткин Яков Петрович?

– Милая, вопросами отсидки милиция не занимается.

– Да ну? – изумилась я. – А кто?

– Странно слышать подобный вопрос от дамы, чей муж служит на Петровке, – хихикнул Сергей.

– Твоя Ленка тоже небось в ваших закулисных телевизионных делах профан… А в чьем ведении зоны?

– Есть такое Главное управление исполнения наказаний, на Бронной улице. Ступай туда.

– Так мне там и ответили!

– Зайдешь в приемную, найдешь Веронику Николаевну, она все объяснит, я ей сейчас позвоню.

– А потом мне, да?

– Зачем? Езжай смело, только имей в виду, они в шесть закроются.

– Паспорт брать?

– Ничего не надо.

Мигом проглотив чай, я открыла холодильник. Что бы запихать в себя быстренько? Ага, вот сыр…

– Кусочничаешь, – раздалось за спиной.

Я чуть не выронила чашку. Ирина, улыбаясь, подошла к плите:

– Съела бы по-нормальному обед. Суп, второе, от бутербродов одна толщина.

– Ничего, не боюсь поправиться, времени нет.

– И где ты целыми днями носишься?

– Да так, – уклончиво ответила я, – на работе, уроки нашла.

– Летом? Однако странно, – пробормотала Ира, открывая кухонные шкафчики, – просто очень странно.

– Ничего особенного, кое-кому из детей дали задание на лето…

– Да я не про твою работу. Другое странно…

– Что?

– Развела дрожжи в маленькой кастрюльке, поставила на плиту и ушла, а сейчас смотрю – пусто, а кастрюлька вот она, стоит в шкафчике…

– Извини, – сконфуженно пробормотала я, – думала, молоко прокисло, и вылила.

Ирина вздохнула и вытащила из холодильника пакет молока «Милая Мила». Я побежала в прихожую и налетела на Крисю, снимающую ботинки.

– Вилка, – заорала девочка, – смотри, какие одеяльца младенцам купила, голубенькие! У метро тетка торгует дешево, ей ими зарплату на фабрике выдали. Классные, правда?

– Отличные, – сказала я, – только девочке полагается розовое.

– Да? – пригорюнилась Крися.

– Ничего, ничего, это ерунда, – сказала, высунувшаяся из кухни Иришка, – я сама Костику купила красненькую шапочку. Ну какая разница?

Сережка оказался абсолютно прав. Вход в ГУИН был открыт, у порога не было никакой охраны. Надо же, ежедневно имеют дело с преступниками и совершенно не боятся… По узкому коридору я дошла до двери с надписью «Приемная» и обнаружила внутри приятную даму с мелодичным тихим голосом.

– Вы от Рощина? – поинтересовалась она. – В чем проблема?

– Нельзя узнать, на какой зоне отбывал срок Сироткин Яков Петрович?

– Зачем вам такая информация?

– Я его двоюродная сестра, вот ищу брата. Вроде освободился, а к матери не вернулся…

– Сейчас попробуем, – улыбнулась дама.

Минут десять она звонила по разным телефонам, потом заявила:

– Ваш родственник отбывал срок в городе Боброве, это в Коми, освободился в 1994 году и отправился по месту прописки, в Москву.

– А потом?

– Что – потом? – удивилась Вероника Николаевна.

– Потом вновь сел?

– Нет, – покачала головой женщина, – далее никаких сведений не имеется, значит, больше в поле зрения правоохранительных органов не попадал.

– Он жив?

Вероника Николаевна развела руками.

– Вот на такой вопрос не отвечу, может, и умер потом, но это уже не в компетенции ГУИН.

– Но он был жив, когда освобождался?

Вероника Николаевна улыбнулась:

– Естественно.

– Если заключенный умрет, вам сюда сообщат?

– Если смерть произошла в момент отбытия наказания, то обязательно.