Дарья Донцова - Три мешка хитростей

В этот миг из комнаты для гостей послышалось нечто странное. Бух, бух, бух… Пол задрожал под ногами. Чувствуя, что начинаю потихоньку сходить с ума, я осторожно приоткрыла дверь и в узкую щель увидела чудную картину: Анелия Марковна с бигуди на голове и темно-синим лицом прыгает возле дивана. Я перепугалась не на шутку и влетела внутрь.

– Что с вами?

Дама не ответила. Ее лицо цвета качественных синих чернил фирмы «Пеликан» сохраняло невозмутимое выражение. Бух, бух, бух… Она продолжала прыгать на месте.

Из ванны опять понесся вой: «А-а-а-а…»

На плохо слушающихся ногах я добрела до санузла и рывком распахнула дверь.

– О-о-о-о, – орал Даня, умываясь, – о-о-о-о.

– Вам плохо?

Мужик поднял мокрое лицо:

– Нет, наоборот, очень хорошо!

– Но почему вы тогда воете?

Даниил схватил мое полотенце, вытерся и сообщил:

– Я пою, очень люблю петь, когда моюсь!

Обдав меня запахом мужского дезодоранта, он вышел в коридор. Я постояла секунду в обалдении, потом зашвырнула в бачок использованное полотенце. Одно из моих немногих отрицательных качеств – это редкостная брезгливость.

Дверь в ванную отворилась, вошла Анелия Марковна. Теперь ее лицо приобрело темно-фиолетовый оттенок и больше всего напоминало гнилой баклажан.

– Как вы себя чувствуете? – пробормотала я.

Анелия сделала брезгливый жест рукой, ясно показывавший: она хочет остаться возле умывальника одна.

– Почему вы молчите? – окончательно перепугавшись, спросила я.

Господи, может, с ней приключился инсульт, и от этого морда дамы посинела, а язык отнялся?

Но гостья довольно бесцеремонно вытолкнула меня в коридор. Обидевшись, я пошла на кухню. Судя по решительному толчку, дама вполне здорова, надеюсь, она просто набила вчера на языке кровавую мозоль от безудержной болтовни и сегодня избавит нас от очередной порции воспоминаний. Интересно, отчего у нее физиономия такого милого колера?

– Виолочка, душенька, – раздалось из ванны.

Я всунула внутрь голову. Анелия с розовенькими, свежими щечками стояла возле умывальника.

– Ангел мой, – прощебетала дама, – никак не могла разговаривать: нанесла на кожу «Бархат красоты».

– Что???

– Маску, разглаживающую морщины, – пояснила Анелия, – она стягивает кожу, и, если произнести хоть слово, целебный слой лопнет и весь эффект улетучится. Понятно?

– Ага, – кивнула я, – а зачем прыгали у дивана?

Дама подняла вверх указательный палец с безукоризненным миндалевидным ногтем:

– Назовите самого страшного врага женщины!

Я призадумалась:

– Маньяк-насильник!

Анелия серьезно ответила:

– Нет, целлюлит. Единственное спасение от мерзких отложений жира в области бедер – прыжки. Каждое утро сто раз и каждый вечер столько же. Можно забыть все, но не прыжки! Иначе целлюлит одержит полную и окончательную победу и придется…

«Жить с целлюлитными ногами», – подумала я.

– Ложиться на операционный стол, – докончила фразу Анелия, – поверьте, это ужасно. Потом целый месяц будешь в синяках ходить!

Ага, значит, несмотря на регулярное сотрясение пола, дама все-таки делала процедуру по отсасыванию «излишков» организма.

– Виолочка, – попросила гостья, – дайте мне полотенце.

– Вот, пожалуйста, специально повесила, розовенькое, с цветочками.

Анелия Марковна поджала губы:

– Но оно одно!

– А сколько надо?

– Шесть.

– Сколько?!

Гостья вздохнула и принялась терпеливо объяснять.

– Как минимум, шесть. Ну посчитайте сами. Для головы, ног, тела, лица и, простите, интимное, так сказать, ну понимаете…

Я обалдело кивнула.

– Ну не могу же я, как бомжиха, вытираться одной тряпкой, – пела Анелия, – вот когда мы прилетели в Вашингтон… Куда вы, душечка?

– За полотенцами! – крикнула я, выскакивая в коридор.

Спаси меня господь от воспоминаний о ее поездках за границу.

Около полудня я вошла в клинику Чепцова. Второй этаж практически опустел. Только три человека, прооперированные, очевидно, совсем недавно, сидели в палатах, словно пойманные птички. На посту несла вахту прехорошенькая голубоглазая девчонка в огромном накрахмаленном колпаке. Увидев меня, она поинтересовалась:

– Вам кого?

– Работаю тут санитаркой…

– И чего? – мигом изменила тон девица.

– Да вчера мыла полы и потеряла кольцо, довольно дорогое, от матери осталось, золотое.

– Ой, жалость какая, – всплеснула руками девчонка, – ступай вниз и предупреди бабу Клаву, она тут сегодня моет. Ежели нашла, непременно отдаст. Баба Клава верующая, чужого отродясь не возьмет.