Дарья Донцова: Жаба с кошельком

Последнее время Валерий жил в хижине на плато, работал проводником. В его избушке часто останавливались на отдых те, кто шел к вершине, и поисковые отряды. Вообще, в горах не принято отказывать в ночлеге никому, у вас могут не спросить об имени, но чашку чая дадут всегда и молча укажут на место для ночлега. И вот Валерий-то и был одним из тех странных людей, способных почуять несчастного, погребенного в лавине.

Услыхав грохот, Новопесков надел лыжи, выбрался на склон, прошелся по тому месту, где сошла лавина, и вытащил Марту. Она выглядела испуганной, слегка помятой, но целой, и Валерий устроил ее в своей хижине. Он решил, что женщина отоспится пару часов, а потом он поможет ей добраться до гостиницы. Марта проснулась лишь на следующее утро и, когда Валерий предложил ей отправиться в отель, помотала головой:

– У меня нет никаких сил, можно я поживу тут еще сутки?

– Тебя, наверное, ищут, – напомнил Валера.

Марта тихо сказала:

– Нет, я тут одна, ни родственников со мной нет, ни знакомых, никто не хватится!

– Все же лучше спуститься, – пробормотал Валера, понимая: ему очень не хочется, чтобы эта женщина уходила.

– А ты не можешь оставить меня в хижине на время? – так же тихо спросила Марта.

– Живи сколько хочешь, – ответил Валерий, – если уверена, что никто не станет дергаться.

– Никто, – прошептала Марта, – знаешь, я никому не нужна, с мужем у меня отношения никуда, он не станет звонить, за все время, что тут отдыхала, один раз звякнул. Пожалуйста, оставь меня и никому не говори, где я. Я даже рада, что так получилось. Пусть меня считают умершей, будет шанс начать жизнь сначала, может, стану счастливым человеком. Пожалуйста, никому не говори, где я. Меня, наверное, хватятся в отеле, так ты уж не выдавай.

Неожиданно Валеру укусила жалость. Марта походила на потерявшегося ребенка.

– Отдыхай, – улыбнулся он и укрыл женщину пледом.

А Марта, слабая от пережитого, мигом заснула в теплом помещении и проспала трое суток.

Очнулась она внезапно и сначала не поняла, какое время суток на дворе, кругом стояла кромешная темнота. Кровать, на которой она лежала, была отгорожена от большой комнаты тонкой фанерной перегородкой. Марту оттуда не было видно, зато она великолепно слышала тихий разговор, который вели в комнате. Хозяина хижины в доме явно не было.

Говорили двое, мужчина и женщина.

– Нельзя так изводить себя, – стрекотало сопрано, – она погибла.

– Пойми, – ответил до боли знакомый баритон, – я должен в этом убедиться.

Марта вздрогнула, села, а потом приникла глазами к одной из щелей, щедро украшавших стену. В неверном свете керосиновой лампы Литвинская разглядела своего мужа Андрея и худощавую женщину. Первым ее позывом было закричать: «Я тут», – и выйти.

Но вдруг женщина обняла Андрея:

– Милый, она умерла. Поехали домой, теперь мы будем вместе.

– Я хочу быть уверен, что сделал все для поисков, – ответил Литвинский, – и потом, вдруг она спаслась!

– Это невозможно!

– Почему? Говорят, такое бывает. Лавина пронесется мимо, заденет краем, и все.

– Марта попала в эпицентр!

– А вдруг нет?

– Она была посередине лавины, ее убило мгновенно!

– Да откуда ты знаешь? – рявкнул Андрей.

– Я видела, – неожиданно ляпнула женщина и зарыдала.

Литвинский схватил любовницу за плечи и начал трясти как грушу, приговаривая:

– С ума сошла, совсем с ума сошла.

Тетка сначала плакала, потом внезапно призналась в содеянном. Марта сидела на кровати, прижимая к груди кулаки, все услышанное напоминало сценарий голливудского кинофильма: любовница, решившая стать законной женой, убирает с дороги мешающую ей официальную супругу своего мужчины, а потом приезжает вместе с ним на склон, чтобы искать тело убитой.

Наконец рассказ иссяк, и в хижине воцарилось молчание.

– Теперь ты бросишь меня, – прошептала женщина, – я обманула тебя, прикинулась больной, приехала сюда за ней… потом вернулась в Москву, поехала с тобой.

Внезапно Андрей схватил ее в объятия:

– Милая, я и подумать не мог, что ты ради меня способна на такое! Не плачь, любимая, мы забудем обо всех испытаниях и заживем счастливо. Не бойся, никто никогда ни о чем не узнает. Марта висела у меня на шее, словно гиря, теперь ее нет, мы будем счастливы…

Много чего наговорил Литвинский своей любовнице. Сначала у Марты возникло желание вылететь из укрытия и заорать: «Рано радуетесь! Я еще жива!»

Но огромным усилием воли она сумела удержаться от глупого поступка. Марта вновь легла под одеяло и от слабости и пережитого опять заснула надолго крепким сном. А когда Литвинская проснулась, в ее душе уже жила идея: Андрея надо убить, а его любовницу сделать преступницей!