Дарья Донцова - Жена моего мужа

– Какая Вероника?

Епифан вздохнул.

– Вокруг меня – одни женщины: закройщицы, портнихи, пуговичницы, художницы… Просто мрак. Постоянно происходят ссоры. Кто-то кому-то не то сказал, косо глянул – и готово, поехали. Но круче всех манекенщицы. Это, я вам скажу, просто как с хищниками работать. Чуть вожжи ослабил, и драка. Мужиков делят, за заграничные поездки цапаются, жалуются, пишут доносы. В грим клей наливают, в туфли бритвы подкладывают. И ведь вот парадокс – чем красивей баба, тем стервозней. Каждое дефиле заканчивается демонстрацией свадебного платья. Ну традиция такая. Выходить в костюме невесты крайне престижно.

От воспоминаний Епифан раскраснелся. Оказывается, он хорошо знал Веронику еще с тех времен, когда та пробовала стать манекенщицей. Это потом, выйдя замуж за Полянского, женщина принялась делать артистическую карьеру.

Весной Вероника явилась к Епифану с предложением. Хотела выступить на традиционном показе «Лето» и торжественно выйти в платье невесты. Дела на артистическом поприще шли плоховато, и женщина решила привлечь к себе внимание таким образом. Но Блистательный не собирался идти на поводу у старой приятельницы. Платье невесты сшили для юной красавицы Кати Рябченко. И вообще одеяние новобрачной должна демонстрировать манекенщица с наивным выражением лица, а не циничная стерва.

Ника выслушала Епифана молча и ушла. А через несколько дней вышла статья.

– Но получилось наоборот, – ликовал Блистательный, – народ поглядел на «Скандалы недели» и ломанулся ко мне на показ по-черному. Так что спасибо Веронике. Знать бы, что так хорошо получится, сам бы историю раздул. А Гюльнару увольнять не стал.

– Кто такая Гюльнара?

– «Вешалка», Никина подружка лучшая, вместе у меня начинали. Потом Медведева на конкурсе победила и в театр подалась, а Гюльнара до сих пор бегает по «языку». Это она «ремешковое» платье сфотографировала, больше некому.

Еще минут двадцать мы обсуждали абсолютно ненужное вечернее платье, и наконец я выпорхнула наружу, купив жуткую фиолетовую кофту, всю усеянную стразами, фальшивым жемчугом и бисером. В сумочке лежал и адресочек вредной Гюльнары.

Поглядев на часы, решила ехать домой. Времени – семь. Скорее всего манекенщица умоталась на какую-нибудь тусовку. Девиц подобного сорта лучше всего отлавливать утром, когда они отсыпаются. К тому же смертельно хочу есть, пить и курить. Но «Голуаз» закончились, а в киосках их нет.

Небо нахмурилось, кругом потемнело, и не успела я добраться до Ложкина, как с небес обрушился просто библейский ливень. Крупные капли больно барабанили по спине, пока я бежала из гаража в дом.

В холле около детской коляски стояли в задумчивости Маня и Бекас.

– В чем проблема? – спросила я.

– Да вот хотим моторчик приладить, – медленно пробормотал Бекас, – представляете, как здорово, надо только докумекать, как лучше сделать. Хочется, чтобы управлялась пультом…

Я вздрогнула, представив, как коляска с близнецами на бешеной скорости несется в гору, а за ней, размахивая пультом и задыхаясь, бежит старенькая няня Серафима Ивановна.

– Никаких колясок с мотором, – сказала я твердо, отгоняя свое видение.

– Ладно, – покладисто согласились «Кулибины» и побрели в кабинет.

Я пошла за ними. Вроде бы Кешка купил недавно новые детективчики, выберу какой поинтереснее. Машка с Бекасом включили компьютер, в углу тихо бормотал свои дурацкие новости телевизор.

– Давай, давай, – подбадривала Маня Бекаса, – научишься быстро на компьютере работать. Ну-ка набери – корова.

Бекас пощелкал клавиатурой.

– Нет, – заорала Машка, – ну куда ты пальцем тычешь, гляди, что набралось – карова.

– Разве неправильно? – удивился Бекас.

– Ты что, с дуба упал? – возмутилась дочь. – Или в школу не ходил?

Повисло молчание, потом парень пробормотал:

– У меня всего три класса.

– Как это? – ахнула Маня. – Тебе родители учиться запретили?

Юноша опять помолчал, потом сказал:

– Папаню и не помню, никогда не видел, а мамка вечно пьяная ходила. Нас детей у ней пять штук погодков, всем жрать подавай. А маманя только о бутылке и думала. Купит нам батон – хавайте, детки дорогие. Я вот только до третьего класса и доучился. Надо было братьев да сестру кормить. Старший я. Сначала машины мыл, потом ребята к делу пристроили.

– К какому? – сурово поинтересовалась Манюня.

– В гараж. По первости тачки разбирал, затем угонять начал. Потом посадили. Но тут, спасибо, ребята быстро вытащили.