Дарья Донцова - Золушка в шоколаде

– Во сказала! Да матери их давно бросили! – кидалась в бой четвертая.

Дом гудел, словно растревоженный улей. Высказывая самые дикие предположения, люди сходились в одном: за глухим забором творится страшное. Одним словом – жуть.

В конце концов комиссия уехала, Иван Васильевич остался на своем посту, но, похоже, Господь решил лично покарать профессора. Иван Васильевич скоропостижно умер. Олимпиада стала вдовой, а в научном центре началась чехарда со сменой начальства. Сначала на освободившийся трон сел заместитель покойного главврача Семен Михайлович, но не прошло и полугода, как он скончался от инсульта, вакантную должность заняла профессор Райкина. Она процарствовала почти двенадцать месяцев, сломала шейку бедра и выбыла из игры. Просторный кабинет обрел нового хозяина, Льва Гудкова, но и с тем случилась беда – рассеянный врач попал под электричку. После его кончины место главврача предложили Эсфири Зальцберг, но ученая дама отказалась. Сначала она вяло бормотала что-то о детях и муже, которые не захотят, чтобы она пропадала на работе, а потом призналась честно: «Боюсь. Кто в научном центре руководить начинает, плохо заканчивает, проклятое место».

У дурной славы быстрые ноги, мнение Эсфири Зальцберг разделяли многие, поэтому несколько месяцев в михайловском центре царила семибоярщина. Вроде за больных отвечали завотделениями, а вроде и нет. Даже исполняющим обязанности главврача, так сказать, временным королем, никто становиться не хотел.

От полной безнадежности высокое московское начальство пошло на невиданный шаг – предложило пост руководителя молодой, малоопытной Жанне Калиоповне, а та с радостью согласилась.

Первым делом Жанна выгнала местных баб, работавших в «жути» санитарками. Она попыталась даже выселить их из двухэтажного дома, но потерпела неудачу. Зато Олимпиаду Михайловну из служебной квартиры выперла легко, переселила жену своего научного руководителя и благодетеля вниз и уволила из научного центра. Поводом послужило пьянство Олимпиады – то ли вдову мучила совесть, то ли она тосковала по умершему мужу, но Липа стала крепко закладывать за воротник и пару раз проспала, опоздала на работу. Последующие годы еще сильнее развели Олимпиаду и Жанну. Первая скатывалась по наклонной плоскости, ее непутевая дочь, говорят, стала проституткой, двое внуков жили с бабкой, и подчас и мальчикам, и старухе было нечего есть. Жанна же стремительно поднималась вверх. Научный центр даже во время перестройки не закрылся, больных в нем хватало. Где в смутные годы Жанна Калиоповна ухитрялась добывать продукты и лекарства, не знал никто, но дела в клинике шли отлично. Врачи теперь были исключительно москвичами, медсестры тоже, и даже технички приезжали из столицы, михайловским жителям вход за глухой забор был заказан.

Спустя некоторое время в «жути» открылось платное отделение, на воротах появилась вывеска «Счастливое детство» и площадка перед въездом стала напоминать парковку около пафосного магазина – сплошь иномарки, из которых выходили люди в дорогой одежде. Кто-то привозил детей на ежедневные занятия, кто-то оставлял на пятидневку. Через год платное отделение появилось и для взрослых.

Жанна Калиоповна в кратчайший срок возвела для себя двухэтажный особняк прямо на территории научного центра, но квартиру не сдала. Зачем ей были нужны апартаменты в полуразвалившемся доме, никто не знал, главврач никогда в них не ночевала, но тем не менее служебная площадь числилась за ней.

Наверное, Жанна Калиоповна зарабатывала большие деньги, но упрекнуть ее в воровстве у больных язык не поворачивался даже у оголтелых сплетниц из некогда элитного здания. Сумасшедшие, живущие на попечении государства, похоже, не бедствовали. Жанна Калиоповна приобрела автобус, и иногда наиболее адекватный контингент куда-то ездил. Обитатели дома номер тридцать два лишь вздыхали, глядя, как люди усаживаются в новенький «Икарус».

– Пальто у них лучше наших будут, – отмечала Коростылева, – обувь крепкая, и на голодных они не похожи.

– Все равно там жуть, – обрывала Светлану Зинка из двенадцатой комнаты, – по ночам гробы вывозят, мрут часто.

Такова предыстория событий. Ну а теперь о том, что случилось относительно недавно.

Когда Аллочка поняла, что Костик безнадежно болен, она пришла в ужас. Мало ей спиногрыза, так тот еще и идиот!

В полном отчаянии Алла кинулась к Зое и начала биться в истерике. Ия Вадимовна кое-как утешила ближайшую подругу дочери и сказала ей: