Ирина Хрусталева - Седьмая вода на коньяке

– Что есть, то есть, – сдержанно ответил Андрей, нервно постукивая пальцами по сиденью.

– Я смотрю, вы нервничаете? – сказал Хитров. – Не волнуйтесь, я постараюсь все держать под контролем.

– Да-да, – растерянно ответил Андрей, не отрывая взгляда от дверей, в которых скрылась Наташа.

Только через двадцать минут девушка вышла обратно и почти бегом заторопилась к машине.

– Ну, вот и все, телефон у меня, теперь мы можем ехать ко мне домой, – весело проговорила она, заводя машину.

– Почему так долго? – спросил Андрей. – Я уж грешным делом подумал, что тебя там арестовали, – хохотнул он.

– Нет, просто пришлось подождать, пока освободят ту кабинку, в которой был спрятан телефон. До трубы можно добраться только оттуда, – объяснила Наташа. – Вот, возьмите его, а то он мне руки жжет, – обратилась она к Хитрову и передала ему трубку.

Она развернула машину и вырулила на проезжую часть. За ней следом неотступно ехал автомобиль с охраной, повторяя все ее маневры. Через двадцать минут они уже въезжали во двор дома, где жила девушка.

– Приехали, – весело проговорила Наташа и вышла из машины. – Прошу к нашему шалашу! Не чета, конечно, вашим хоромам, Андрей Юрьевич. Но, как говорится, не жили богато, нечего и начинать, – усмехнулась она.

– Что за глупости, Наташ? Я, между прочим, в пятиэтажной хрущевке вырос, – хмуро ответил Андрей. – А родился вообще в коммуналке.

– Да ну? – не поверила девушка. – А по твоей матери не скажешь, что она тоже из пролетариата, – хмыкнула девушка. – Благородная мадам в модном туалете. А бриллиантов на ней столько, что хватит на покупку ракетной базы США!

– Ты что, видела мою мать? – удивился Савинский.

– А как же? На вечеринке в твоем доме и видела, даже закуску ей подавала. Я же там носилась с подносом, как очумелая, чтобы к тебе хоть как-то приблизиться.

– А откуда тебе стало известно, что это именно моя мать?

– Рядом две сороки своими хвостами трясли, – снова усмехнулась Наташа. – С их хвостов сплетни сыпались – заслушаешься, «желтая» пресса отдыхает! Молодого мужа твоей мамочки тоже по составным частям разобрали. Да так лихо, что в конце концов пришли к обоюдному заключению, что он – импотент, пардон за откровенность, – засмеялась Наташа. – Это не я, это те твои гостьи говорили.

– Вот за что я терпеть не могу разные тусовки, так это за бабьи сплетни! – с раздражением сплюнул Савинский. – Они туда только за этим и идут, да еще чтобы своими туалетами похвастаться. Моя мать, между прочим, ничем от них не отличается. Любит навешать на себя побрякушек, чтобы все окружающие ослепли, – проворчал он.

– Покажи мне женщину, которая не любит украшения, и я спрыгну с Крымского моста, – засмеялась Наташа.

– Ты их тоже любишь?

– А чем я хуже других? Или ты считаешь, что я не женщина? – хмыкнула девушка. – Правда, в моем арсенале никогда не было бриллиантов в пять карат, но половинку карата я имею. Часы есть золотые, раритетные, ну и так, по мелочи кое-что.

– Может быть, мы уже пойдем? – услышали они голос Валерия Михайловича. – А то скоро жильцы вашего дома начнут из своих окон вываливаться от любопытства.

Наташа с Андреем оглянулись по сторонам и одновременно засмеялись, увидев, что так и стоят рядом с машиной. Болтают как ни в чем не бывало, никого и ничего не замечая вокруг. Охранники замерли, как истуканы, у другой машины, ожидая приказаний своего начальника.

– Пошли? – улыбнулась девушка Андрею.

– Только после вас, – галантно расшаркался он, незаметно подмигнув ей в ответ.

Наташа краем глаза увидела, что в другой стороне двора за кустами остановилась еще одна машина. Облегченно вздохнув, она поторопилась к своему подъезду. Ее опередил Хитров и, отстранив от двери, вошел туда первым. Двое охранников заспешили вслед за ним, а двое остались снаружи. Только после того, как проверили ближайшее пространство, они позволили войти Савинскому вместе с Наташей.

– Господи, и как ты все это терпишь? – прошептала девушка. – Неужели не надоело, что рядом с тобой постоянно кто-то болтается?

– А что делать? – развел руками Андрей. – Когда занимаешь такое положение, как я, приходится мириться с некоторыми неудобствами.

– Обалдеть можно, я бы никогда так не смогла, – сморщилась Наташа. – Не успеешь чихнуть, и уже всем об этом известно.

– Ну, почему же? Я тоже имею свое собственное пространство, куда никогда никто не посмеет войти без моего на то разрешения, – возразил Савинский.