Маргарита Южина - Альфонс нечаянно нагрянет

Люсенька как-то странно хмурила лоб, жевала язык и сосредоточенно вытягивала губы в трубочку. Думала.

– Вот что… – встрепенулась она. – Мне надо…

И она подскочила к телефону.

– Василиса, где у тебя телефон Тамары? Ну, визитка?

Подруга быстро подскочила и молча протянула ей твердый квадратик. Она уже видела – Люся вышла на след, и теперь ей, главное, не помешать.

– Так, мужички, скоренько-скоренько, шапочки в кулачок, пальтишки на хребтину и пошли-пошли-пошли… – шепотом заговорила она, настойчиво толкая гостей к выходу.

Люся прижимала к уху трубку и махала руками Василисе, дескать, «пошли-пошли» отменяется.

– У, злобный василиск, – замахнулся на Курицыну Таракашин. – Прямо поедом меня ест, и все. Не видишь – любимая моя общения желает!

А любимая уже вежливо говорила в трубку:

– Тамара? Очень хорошо, это Людмила Ефимовна… Да, вы меня не помните, мы те самые женщины, что работают по убийству Митюшкина Михаила… Ну это неважно, увидите – вспомните. Тут у нас такая новость – оказывается, Михаил для друзей оставил завещание… Нет, ну откуда же я знаю – сколько? Завещание нужно вскрыть в присутствии всех четверых… Лучше бы сегодня, я согласна… И где вы соберетесь?.. Вполне устраивает, если у вас. Мы люди занятые, сами понимаете, бумаги, документы, ну… через часик, от силы через два… Хорошо… да… Только уж пожалуйста, чтобы обязательно все четверо друзей были, иначе воля покойного не будет обнародована… И обязательно дождитесь нас!

Люсенька бросила трубку и повернулась к завороженным гостям.

– Без нас никуда не уходите, – распорядилась она и скомандовала: – Вася! Быстро одеваемся, за две минуты, иначе…

– А макияж? – растерянно спросила Василиса.

– Макияж обязательно! Только завтра, потому что иначе твой сынок перекроет нам весь кислород.

Через две минуты дамы уже открывали дверь и, мило воркуя, вываливались из прихожей под ручку с кавалерами.

– Василиса Олеговна, Людмила Ефимовна! Вас выпускать не велено! – грудью встал возле двери Витька Потапов.

– Да ты что, в самом-то деле?! – хлопнула себя по бокам Вася. – Личную жизнь мне хочешь порушить? Да мне, может, больше никогда не выпадет такой лотерейный билет, как этот… Таракашин! Может, это мой кролик в шляпе факира! – для пущей убедительности она даже чмокнула ненавистного мужика в темечко. – Пусти говорю, Виктор, не гневи меня.

Таракашин вовсе даже не с Васей желал идти под руку, а с Люсей. Потому он предательски подскочил к Витьке и, нещадно оплевывая милицейское ухо, затараторил:

– Гражданин начальник, вы эту сумасшедшую бабу никуда не выпускайте! Я вовсе не желаю быть никаким кроликом и шляпой тоже!

– Таракашин! К ноге! – дернула его Василиса за воротник. – Витенька, ну отойди, не томи влюбленное сердце.

Витенька уже стал сомневаться и вряд ли устоял бы перед таким натиском, но тут по подъезду раздался грохот – кто-то сломя голову несся по лестнице.

– Потапов! Держать их! Не выпускать! – кричал Павел, появившийся так не вовремя. – Нет, ну ты ее только послушай! Прямо поет и поет! Давит на психику и давит! Матушка! Домой! Теть Люсь, и вы туда же, не стесняйтесь, проходите! Ну просто никаких сил нет – они уже куда-то напомадились! И мужичков подцепили! Прямо невесты, да и только! Домой, я сказал!

От такого шума кавалеры чуть ошалели, а потом без лишних указаний потрусили вниз по лестнице.

– Все, Витя, можешь быть свободен, – отпустил напарника Павел, подтолкнул женщин в квартиру и закрыл за собой дверь. – Ладно, все, ругаться больше не буду. Раздевайтесь, и будем мириться.

Василиса смиренно закручинилась, скинула шубку прямо в прихожей и потащила сына в кухню.

– Раскричался-то, раскричался. Подумаешь – захотели к Ольге с ее отцом заявиться, чего тут такого? А ты все близко к сердцу… Ой, пора тебе, Паша, успокоиться. Давай-ка я тебе мяса положу.

– Слушай, мам, я сегодня так измотался, есть хочу, как… Ого! Какие у вас деликатесы! – потирал руки Павел. – Мам, а молока нет?

– Вон, в банке… Паша! Ну ты как маленький, куда с грязными руками? Немедленно в ванную! – Мать хлопнула сына полотенцем пониже спины.

– Все-все! – Тот поднял руки, капитулируя. – Иду мыть! А то правда весь день насмарку…

Дальше вероломная мамаша дослушивать не стала. Едва сынок переступил порог санузла, как дверь за ним захлопнулась и раздался истошный вопль Василисы:

– Люся!! Швабру тащи!! Сейчас подоткнем! Он, конечно, потом здесь все разнесет, но уйти успеем!