Маргарита Южина - Бюро гадких услуг

– Малыш, черт лохматый, ну-ка, чеши отсюда! Финли, брысь с кровати! – взревела Люся, вскакивая с постели.

– Доброе утро, Люсенька. Славно выглядишь, – вошла Василиса.

Люся побрела в ванную. Да уж, славно! Малыш немного промахнулся и тяпнул лапой не кота, а любимую опекуншу, и теперь всю ее щеку пересекала красная царапина. М-да, с лицом ей в последнее время явно не везет…

– Вася, между прочим, когда я Малыша с улицы приводила, он по тебе не скакал! Неужели трудно щенка чем-то занять, пока я не проснусь? Что у нас там со сценарием?

Людмила Ефимовна проснулась явно не в духе. Чтобы ее дух поднять, надо было Люсю сначала накормить, напоить кофе и сделать ей парочку комплиментов. Но кому это было надо? Во всяком случае, не Василисе.

– Не вредничай. Я с собакой гуляла, а тебе завтрак готовить. Кстати, пока будешь на кухне трудиться, могу поделиться размышлениями о вчерашнем… Люся, не надо на завтрак макароны, они уже поперек горла стоят.

Люся согласно мотнула головой и решила ограничиться яичницей.

– Так вот я о чем подумала, – рассуждала Василиса, размахивая куском хлеба и задумчиво закатывая глаза. – Тебе сейчас никуда нельзя выходить. Совсем. Да, я уверена, что тебе просто категорически нельзя высовываться из квартиры!

– И с собакой будешь ты гулять? – блеснула глазами Люся, орудуя вилкой.

– Придется.

– И по магазинам ты? – не верила подруга.

– А куда денешься!

– Неужели и мусор ты вынесешь?

– А что делать? Но не в том дело. – Василиса помолчала. Молчала и Люся. Наконец Василиса не выдержала: – Ну спроси же меня – а в чем же?

– Вася, я и так согласна, – быстро пролепетала Люся. – Надо так надо, буду сидеть дома.

Василиса уныло взглянула на пустую сковородку и печально начала объяснять.

– Понимаешь, Люся, я сегодня очень долго думала и поняла – тебя хотели убить. У них, конечно, не вышло, но они-то этого не знают, а наоборот, уверены, что ты погребена в гудроне. И пока они будут так думать, ты в безопасности. Но если станет известно, что ты свалилась не туда… Люся, я, конечно, не хочу тебя пугать, но… они опять попытаются тебя грохнуть. И кто знает, может, во второй раз у них получится лучше.

– То есть я им мешаю, так? – поджала губы Люся.

– Получается, что так.

– А почему только я?

– В каком смысле? – вытаращила глаза Василиса.

– В обычном. Почему я им мешаю? Наверняка потому, что мы опять влезли в расследование. Мы! Понимаешь? Так отчего тогда меня хотят убить, а тебя, вот такую замечательную, решили оставить для потомков? Тебя тоже грохнут.

Василиса такой поворот дела не продумывала. Неужели и ее тоже? Где-то по пояснице у нее заметались мурашки.

– И чего же делать? – упавшим голосом спросила она.

– Да ничего. Сначала объявим себе комендантский час, – начала загибать пальцы Люся. – То есть позже семи на улицу – ни ногой.

– Ты это своему питомцу объясни.

– Ничего, в конце концов, вечером можно гулять вдвоем и в людном месте. А вообще я бы с удовольствием побеседовала с твоим сыном. В конце концов, он у тебя по должности обязан нас охранять!

Павел Дмитриевич Курицын, родной сын Василисы, имел не только троих детей, но и доблестную профессию милиционера. Мать до сих пор никак не могла допытаться, чем конкретно ведает сын, и поэтому обращалась к нему по всякой мелочи. Хотя это только Павел считал, что мать тревожит его по пустякам, а на самом деле женщину мучили весьма серьезные вопросы. Например, она не могла уснуть, пока не узнает, когда конкретно поймают какого-то там фальшивомонетчика, правду ли говорят по телевизору, что задержали известного наркодельца, и не врет ли соседка, которая уверяет, что у них в подъезде живет маньяк? В конце концов Павел запретил Василисе разговаривать с ним о производственных делах, а если узнавал, что матушка проявляет интерес к тому или иному сомнительному дельцу, тут же ее нейтрализовывал – приводил к ней внучек, и та надолго оседала дома. Вскоре Василиса сумела понять, что помощи от сынка в их с Люсей частных расследованиях ждать не приходится. Однако сейчас случай был повышенной опасности.

– Хорошо, Люся, я с ним поговорю. Вот прямо сейчас соберусь и схожу. Но ты останешься дома. Так сказать, до выяснения обстоятельств. Да и о здоровье сына не мешает спросить, что ему про ногу говорят.

Василиса Олеговна еще какое-то время посидела перед зеркалом, приводя себя в порядок, потом резво встала и вышла.

Павел сидел на диване, аккуратно уложив больную ногу, и тер морковку. Младшие девочки еще не проснулись, Катюша была в школе, и в доме царило редкое затишье. Павел то и дело отправлял часть морковки себе в рот – так было меньше тереть, он проверял, – и вполуха слушал телевизор. Жена прикорнула тут же.