Маргарита Южина - Бюро гадких услуг

– Стоп. С чего ты взяла, что пришла именно Едякина? – прервал ее сын.

– Ну а кто же? Она. У нее и волосы такие темные, и стрижка каре, и очки солнечные, и губы красные. И куртка опять же… А потом мы пошли на китайский рынок, и китаец Петр нам сказал, что именно такая женщина покупала у него целую кипу ремней. Там даже номер ее машины запомнили! Мы ее по этому номеру и нашли.

– Вот здесь-то и произошла накладка! К тебе приходила совершенно другая женщина – Семенова Татьяна Владимировна. Твоя обманщица и Едякина – совершенно разные люди, просто похожие по словесному описанию. Хотя вообще-то они и действительно немного похожи, а с твоим-то зрением и вовсе одно лицо. Произошло чудовищное совпадение – к тебе приходит Семенова, вытягивает из тебя деньги. Вы с теть Люсей ищете ее и натыкаетесь на Петра, а у китайца и в самом деле ремни покупала Едякина, а не твоя ловкачка. Я же рассказывал, что Едякина для деревни закупала всякую мелочь, работа у нее была такая. И когда ты описала свою обманщицу, Петр честно тебе сказал, что похожая женщина брала у него ремни. Он тебе уже про Едякину говорил, поняла теперь? И номер именно едякинской машины вам дали. Тут вы, уважаемые сыщицы, плавно перекатились с одного преступления на другое.

– Не… не может быть… – пролепетала Василиса. – Волосы… губы… очки… Не может быть!

– Да может! Хорошо, попробуем подойти к ситуации с другой стороны. А вы, когда к Едякиной домой приходили, у нее такие же очки на носу видели?

– Нет, конечно. Чего ж ей дома-то от солнца прятаться?

– Ну и подумай: темных женщин со стрижкой каре полно, глаз твоей обманщицы ты не видела, только красные губы. Так я тебе скажу, что восемь брюнеток из десяти красят губы ярко-красной помадой. Уверяю тебя: ремнями тебя обманула совершенно другая женщина – Семенова Татьяна Владимировна, которая специализируется на таких вот подставах. Естественно, Семенова выбирает себе самый банальный образ, чтобы ее опознать было труднее. Вот ты и купилась. И китаец тоже… Вы же, скорее всего, пришли к нему и спросили: «Не покупала ли у вас партию ремней темноволосая женщина в такой-то куртке, с такими-то губами…» Он вам и ответил, что да, мол, покупала. Если бы он хоть фотографию увидел, а так, по словесному описанию…

– Это, выходит, мы у Едякиной деньги просто так, не свои, трясли, что ли?

– Выходит, так.

– Вот почему она тогда нас так боялась! – сообразила Люся. – Я прямо как сейчас вижу, как у нее сигарета в пальцах трясется. Она не из-за денег боялась, а за свою жизнь!

Так, значит, совпадение… Китаец Петр им все напутал, обманщица ходила на воле, а Василиса с Люсей рылись совсем в другом преступлении, искали совсем другую женщину, да еще и…

Василиса вдруг встрепенулась, куда-то унеслась и вернулась с бриллиантами Едякиной.

– Вот, Паш. Это Едякиной… Они ей, конечно, уже ни к чему, а в милиции, ну мало ли… вдруг в детскую комнату, для ребятишек брошенных чего надо…

– Спасибо, мама, – чуть не прослезился сын. – Только на эти камушки детям брошенным не поможешь. Тут стекляшки, да и не золото. Но все равно, спасибо.

– А давай, Вася, устроим свой музей! – вдруг загорелась Люся.

Мужчины засмеялись и замахали руками, а Василиса принялась по десятому кругу угощать гостей.

– Теперь, я так понимаю, Малыш навсегда у нас останется? – спросила Люся почему-то Потапова.

– Ну, не знаю… Можно в питомник сдать… Или опять же…

Договорить он не успел – заливисто зазвенел дверной звонок. Василиса побежала к двери, и тотчас же в прихожей раздались шум, визг, радостные крики… Люся еще ничего не успела сообразить, а перед матерью уже стояли Ольга с Володей. Рядом торчали огромные морды Карла и Арса в намордниках.

– Ну, вот и мы!

– Оля! Володя! – заверещала Люся и кинулась на шею приехавшим. – Оля, а похудела-то как!! Зато выглядишь!! Вовочка!! Ты прямо красавец!!

По новой начали накрывать на стол, прежние гости тоже засуетились. Стали менять стаканы, достали откуда-то рюмки, потом спохватились, что к рюмкам совсем нет спиртного, а к спиртному уже не осталось закуски, и мужчины понеслись в магазин. Ольга ползала по полу и целовалась с Малышом, собаки носились за Финли, а тот скакал прямо по их здоровенным мордам, что называется, шалил. Пашка, хромая, тащил стол из одного конца комнаты в другой, ему помогал Кирилл. Василиса стремительно перемывала посуду, а чтобы всем было нескучно, выводила какую-то занудную песенку. Однако о скуке речи не было, комната в считаные минуты превратилась в веселый табор. Совсем скоро вернулись мужчины с грудой пакетов, и женщины быстро выставили на стол тарелочки, салатницы, блюда. За столом было шумно, все говорили разом. Наконец, когда первая волна радости спала, встала Люся, подняла рюмку и, чуть заикаясь, пролепетала: