Елена Логунова - Боты для ночного эльфа

Ох, похоже добрый котик принес дурные вести!

— Что случилось?! — Я испугалась.

Не ответив мне, Ирка отшвырнула мобильник и двумя руками полезла в сумку. Шумно переворошила там все, как миксером, не удовлетворилась содеянным и вытряхнула содержимое сумки на кровать.

— Что ты ищешь?

— Кошелек.

Ирка разгребла руками кучу сумочного барахла и подняла на меня несчастные глаза:

— Его нет…

— В карманах посмотри, ты же в куртке сегодня ходила, — посоветовала я, проникаясь серьезностью ситуации.

Подружка метнулась к вешалке и последовательно проверила карманы всех выгулянных сегодня курток — и своей, и пацаньих.

Я тем временем дотянулась до ее выпотрошенной сумки, распялила ее на пальцах и обнаружила то, что ожидала, но вовсе не хотела найти — аккуратный бритвенный разрез у бокового шва.

— Не ищи, — со вздохом оповестила я подружку. — Сумка разрезана, кошелек у тебя вытащили. Что там было-то? Много денег?

— Наличных всего пара тысяч, но банковская карточка…

— Ну, с карточки без пин-кода деньги не снимут, — начала я. — Разве что за покупки в магазине или в Интернете расплатятся…

Ирка горестно всхлипнула.

До меня дошло:

— Что, эсэмэска как раз из банка была?!

— Ага, это она мяукнула, — подружка заморгала, тщетно удерживая слезы. — Банк любезно уведомил меня, что с моей карточки списаны все деньги, кроме неснимаемого остатка в пятьдесят рубле-е-е-ей…

Она заревела.

Масяня с Манюней, подумав немного, скорбно скривили губешки и завыли, образовав гармоничный бэк-вокал для солирующей маменьки.

— А ну, тихо! — гаркнула я. — Всем молчать, слезы и сопли утереть, слушать меня!

Стало тихо.

Три пары омытых слезами ясных бирюзовых глаз уставились на меня с надеждой и в ожидании чуда.

— Ты! — Я ткнула в Масяню. — Доедай сырники! Ты! — Это Манюне. — Допивай молоко! А ты! — Это уже Ирке. — Живо звони в банк и сообщай, что твои карточки украдены!

— А что толку-то, деньги ведь уже сняты, — прохныкала подружка, но все же застучала по кнопкам сенсорного экрана с набором скорости, как оголодавший дятел.

— У тебя есть свидетель того, что сама ты ничего не снимала, — подбодрила ее я.

И по ассоциации с юридическим термином «свидетель» вспомнила о нашем с подружкой бессменном ангеле-хранителе под погонами — полковнике Сереге Лазарчуке.

— Сидите здесь, я сейчас вернусь, — пообещала я и убежала к себе за мобильником.

— Сереж, привет, у нас беда, — напористо сказала я в трубку.

Та недовольно булькнула.

— Обед? — догадалась я. — Первое, второе и компот с булочкой? Сворачивай бивуак, труба зовет!

— Что, опять ты со своим трупом?! — простонал в трубке наш добрый полицейский друг.

— Во-первых, труп не мой, типун тебе на язык! — возмутилась я. — Во-вторых, тот труп еще утром был, и из-за такой мелочи я даже не стала бы тебя повторно беспокоить…

— Что, он был карликом?

— Почему это? — перебитая на полуслове, я потеряла мысль.

— Ну, если труп мелочь, то, значит, он карлик? — логично рассудил дотошный сыщик.

— Нет, он мелочь просто потому, что не имеет к нашей реальной проблеме никакого отношения, — торопливо объяснила я. — Так, мимо пролетел, по касательной…

— То есть на этот раз у вас там никого не убили? — заметно взбодрился приятель.

— На этот раз не убили, — подтвердила я. — На этот раз — ограбили! У Ирки сегодня сумку разрезали, вытянули кошелек с наличкой и карточкой и сняли с нее все деньги!

— И это во второй половине дня в субботу, когда банки не работают. — Серега обреченно вздохнул, понимая, что роптать не имеет смысла. Судьба такая! — М-да, умеете вы, девочки, вляпаться! Дай трубку этой раззяве!

Я рысью вернулась к Максимовым и сунула мобильник в дрожащую лапку подружки:

— Лазарчук у аппарата!

— Сережа? — жалобно прохныкала раззява.

Сережа на нее, видимо, рявкнул, потому что нюня подобралась, развернула плечи и отчеканила:

— Да! Слушаю! Сделаю! Уже бегу!

И она заметалась по комнате так резво и хаотично, что я опасливо поджала ноги.

— Ты куда снаряжаешься?

— Туда! — Подружка неопределенно махнула рукой.

— А мы?

— А вы не туда! — Ирка сгребла вещички в другую — не порезанную и не скомпрометированную — сумку. — Ты остаешься за старшего! Дети, слушаемся тетю Лену!

Дробный топот, хлопок двери.

Холодок по спине.

Я с запозданием осознала, что меня безжалостно бросили на растерзание короедам.

— Тетя Рена, идем гурять? — засверкал глазами Масяня.