Татьяна Полякова - Время-судья

«Вот уж некстати», – подумала я и ответила: «Я отъехала ненадолго вместе с папой».

Ложь во спасение, считай, и не ложь вовсе.

«Немедленно напиши, где вы».

Ну, уж, дудки.

«Позвоню, как только освобожусь. – И, поразмышляв, добавила: – Ты мне нравишься почти. Главное – не доставай. Твоя навеки, Нюська».

Ответное СМС не заставило себя ждать.

«Нюся+Леня=любовь до гроба».

Вот и ладненько, теперь можно посидеть в тишине.

Я вернулась к Светлане Петровне, и мы совместными усилиями обнаружили номер то ли Груздева, то ли Гринева в ее мобильном. Я попробовала по этому номеру позвонить и получила ответ: «Номер в сети не зарегистрирован», что укрепило меня во мнении: Светлана Петровна, скорее всего, права и он никакой не мент. Узнать, что это за тип, захотелось еще больше.

Вдруг позвонил Илья. Говорю «вдруг», потому что звонка раньше завтрашнего дня уже не ожидала, я имею в виду, звонка по поводу мента, другие поводы меня интересовали мало. Я ответила, думая при этом: не лучше ли, как и в случае с Берзинем, обратиться к эпистолярному жанру? На сей раз голос Ильи звенел от возбуждения.

– Тебе повезло, – с места в карьер заявил он, и сердце забилось в предчувствии великих открытий. – Позвонил знакомому по поводу тачки… Зарегистрирована она, кстати, на Лапшина Олега Федоровича.

– И в чем везенье? Мента Михаилом Дмитриевичем зовут.

– Везенье в том, что мой знакомый об этом Лапшине наслышан. И ты послушай, а не перебивай. Ему тридцать восемь лет, бывший военный, из армии уволился довольно давно. История мутная и неприятная: то ли он у кого-то жену увел, то ли у него невесту. Кончилось мордобоем. Морду он набил старшему по званию, что делать не следовало, очень вредит карьере. В общем, его по тихой выперли на гражданку, а могли и посадить, в смысле, было за что.

– Может, мой мент у него машину взял? – предположила я. – Кстати, у этого Лапшина, случайно, нет шрама на щеке?

– Есть, – засмеялся Илья, очень довольный собой. – Приятель первым делом на шрам указал, отличная примета. Так вот, чем занимался Лапшин на гражданке, толком не ясно. То ли в охранниках ходил у какого-то бандита, то ли вообще был сутенером. А года четыре назад вдруг решил стать частным сыщиком. И получил лицензию.

– Это что, так просто?

– Не труднее, чем получить любую другую лицензию. Что у него за клиентура, мой приятель не знает, но, судя по всему, соответствовать идеалу российского полицейского он не особо стремится.

– Не у всех есть стремление, многие умудряются жить без него. Где находится его контора?

– Этого приятель не знает и сомневается, что она у него вообще есть.

– А домашний адрес?

– Тебе зачем? – насторожился Илья.

– Зайду к нему и спрошу, с какой стати он к домработнице подкатывал, – съязвила я.

– Адрес есть. Вопрос, живет ли он там или в другом месте.

– Ну так узнай. А пока диктуй адрес.

Он продиктовал, а я записала.

– Я могу с ним поговорить, – предложил Илья, правда, не особенно уверенно.

– Сомневаюсь, что будет толк.

– Тогда, может, есть смысл обратиться в полицию? На их вопросы он должен ответить.

– Но не обязательно чистосердечно. А писать заявление в полицию Светлана Петровна желанием не горит.

– Вот в это охотно верю. Что тогда?

– Возможно, обращусь к частному детективу, что работал на папу.

– Это, кстати, идея.

– Ага.

– Главное, сама никуда не лезь, – напомнил Илья.

– Золотое правило хомячков, – ответила я. – Спасибо. Будут новости, звони.

– А без новостей уже нельзя? – обиделся он. – Ты так и не сказала, что у вас с Берзинем. Встречаетесь?

– Где там. Наши графики трагически не совпадают.

– Тебя это расстраивает? – Теперь в голосе настороженность.

– Илюша, я еще годок-другой собираюсь повременить с любовью. Пока, пока.

Теперь следовало решить, что делать дальше. Появление частного сыщика не удивило, но путаницу вносило, хотя и без него особой ясности не было. С моим отцом он не связан, иначе зачем такие сложности, чтобы плащ получить. А вот насчет мамы ответ далеко не однозначен. «Эта женщина вовсе не моя мать, – напомнила я себе. – Но кому-то было нужно, чтобы я приняла ее за маму». Вслед за этим я вспомнила слова Берзиня по поводу отцовского алиби. Что, если частный детектив помог ему, например, найти женщину, похожую на мать, и уговорил ее сотрудничать, а теперь шантажирует отца? К сожалению, правдоподобно.

Я носилась по комнате, точно спаниель без поводка, а вскоре стало ясно: оставаться в четырех стенах невыносимо. Я решила отправиться к Лапшину.