Дороти Кэннелл - Как убить свою свекровь

– Боюсь, ее стащил твой кот. – Смирившись с поражением, Мамуля поправила пудреницу на туалетном столике. – Пуся не стала бы так кощунствовать.

Неужели мы говорим о той самой собаке, которая два дня назад уволокла в зубах святого Франциска? Я не сомневалась, что мантилька найдется где-нибудь на дне комода и доброе имя Тобиаса будет восстановлено. Мой кот не без грехов, но любви к дамским тряпкам за ним не водится.

– Ты хорошо прогулялась по магазинам, Элли?

Мамуля отняла у Эбби ботинок, который та собиралась надеть себе на голову.

– Надо было кое-что утрясти в связи с ярмаркой. А теперь я собираюсь выпить чаю. Не хотите присоединиться?

– Не сейчас, если ты не возражаешь. – Магдалина расправила хрупкие плечики и подняла подбородок. – Мне необходимо сделать миллион разных дел, прежде чем я смогу присесть. Но ты не обращай внимания, отдыхай.

– Тогда я заберу детишек, чтобы не путались под ногами. – Я взяла Тэма за руку и потянулась к Эбби. – Мы будем внизу.

– Очень приятно. – Мамуля постаралась улыбнуться. – Прости, пожалуйста, Элли, но пора что-нибудь решить с той лестницей, которую мойщик окон оставил у стены. Дом она не украшает, к тому же доходит прямо до моего окна.

– Я позвоню мистеру Уткинсу.

– И еще одно, Элли. – Она открыла гардероб и спрятала туфли. – Не могли бы мы с тобой сегодня днем, когда близнецы уснут, заняться одним очень полезным и приятным делом?

– Конечно, все, что угодно!

– Я могла бы научить тебя печь пирожки с вареньем.

– Чудесно!

И почему жизнь не всегда бывает так прекрасна! Спускаясь с Тэмом и Эбби в кухню, где сияли медные сковородки, а качалка уютно притулилась у камина, я печально подумала, что вот-вот в дверь позвонит Эвдора. И придется признать, что факты – вещь упрямая и Памела действительно провинилась. Меня ничуть не впечатлило ни то, что Мамуля нарумянилась и довольно ловко подкрасила веки зелеными тенями, ни то, что Тобиас и Пуся заключили перемирие и уютным лохматым клубком дремали у валлийского комодика. Жизнь потеряла свои краски.

Нет смысла сожалеть, что Памела и леди Китти не смогли уподобиться Пусе с Тобиасом и подписать пакт о ненападении. Равно как о моем визите в «Темную лошадку», где квартет несчастных невесток нес пьяную чушь. Что сделано – то сделано, не исправишь. Я вслух твердила все это самой себе, к вящему удивлению близняшек, пока не сообразила, что глаза мои слезятся не только от горестей, но и по причине какой-то гадости, которую миссис Корнишон оставила кипеть в старой помятой сковородке.

Что же такое она там варит? Судя по запаху – мощную дозу нюхательных солей. Пока я соображала, месиво уварилось до белой плотной корочки. Я осторожно сняла его с плиты, и тут в кухню почти вбежала миссис Корнишон.

– Надо же! Я пылесосила салфетки в гостиной, а тут уже все выкипело! – Она уставилась на лепешку, которая закаменела, как гипс.

– А что это? – полюбопытствовала я.

– Сода и нашатырь, – ответила миссис Корнишон с плохо скрытой гордостью. – Замечательно счищает накипь с посуды.

– Сколько вы всего знаете!

Какая же я идиотка! На миг мне почудилось, что эта современная поденщица в цветастом фартуке и бигуди занимается в моей кухоньке колдовством. И все потому, что какая-то там ее тетка бог знает когда окончила свои дни на костре.

Я собиралась попросить миссис Корнишон приготовить чай, пока я дам Эбби и Тэму по стакану молока, когда сверху донесся чудовищный грохот и пронзительный вопль Мамули.

– Побудьте с детьми! – бросила я миссис Корнишон и опрометью кинулась наверх.

Сердце билось у самого горла, ноги подкашивались, я думала, что никогда не доберусь до спальни в башенке. Сомнений нет: чудовищный комод рухнул, а из-под него торчат только кончики пальцев Мамули. Надо было убрать его из спальни, изрубить в щепки! Вместо этого я жила в праздной безмятежности, уверенная, что проклятая мебель незыблема, как Гибралтарская скала.

Ладони мои так сильно вспотели, что пришлось ухватиться за ручку двери краем блузки. Оказавшись наконец в спальне, я сама едва не рухнула. Убийственный комод мирно покоился на своем месте, а Мамуля стояла живая, хотя и не совсем здоровая, возле опрокинутого стула и разбитого зеркала.

– С вами все в порядке? – еле выговорила я.

– Я испугалась, – жалобно пискнула Магдалина, и слезы хлынули из ее глаз.

– Понимаю! – Я порывисто обняла ее, и свекровь прижалась ко мне, словно Тэм или Эбби. – Давайте сядем на кровать.