Дороти Кэннелл: Как убить свою свекровь

– Глядя на тех, кому под семьдесят, – наставительно сказала я, – мы забываем, что и они могли любить.

– Нечего сентиментальничать, миссис X.! – поджала лиловые губы миссис Мэллой.

– Я только хочу сказать, что они заслуживают обеда в честь своей годовщины, а в качестве десерта я приготовила воссоединение с Беатрис Таффер.

– Ваши слова да Богу в уши… Ну ладно, если тут работы больше нет, – миссис Мэллой одернула фартук деловитым жестом, – пойду-ка я хлебну чайку, а вы для развлечения разложите салфеточки.

– Спасибо, что напомнили! – искренне воскликнула я.

Рокси величественно кивнула и выплыла из гостиной.

Мамуля – великая искусница по части рукоделия. Она надарила нам столько вязанных крючком салфеточек, что ими можно закрыть всю мебель, от секретера елизаветинской эпохи до гладильной доски. Сегодня утром я вытащила из чулана четыре ящика, доверху набитых салфеточками, и теперь принялась усеивать ими свое жилище. Возможно, если бы я разделяла увлечение Мамули, нам было бы проще найти общий язык.

Старинные часы громко пробили у меня над ухом, но салфеточку я уронила не из-за них. Косматая голова Джонаса свесилась через перила и проревела:

– Малышка Элли! Куда ты дела мой «Шоко-Слабит»?!

– Что-что?

– Ну, шоколадная микстура против запоров!

– Нечего смотреть на меня такими глазами! – огрызнулась я. – Не обжиралась я шоколадом и ничего про него не знаю! В следующий раз не забывай, куда прячешь свои лакомства!

Его ответ потонул в телефонных звонках. Сняв трубку, я повернулась к лестнице, но Джонас уже исчез.

– Алло! – прочирикала я в трубку. Должно быть, это Бен спешит порадовать меня вестью, что решил прийти пораньше и прочистить дымоход. Ничего смешного в этом нет – Мамуля наверняка залезет на крышу и сунет нос в трубу, чтобы проверить, как обстоят там дела. Моя свекровь не только сильная личность, но и жутко чистоплотная хозяйка.

– Миссис Хаскелл?

Поскольку мы с Беном никогда не обращались друг к другу столь официально, я сообразила, что звонит не он, тем более что голос был женский. Я узнала голос, и сердце мое ушло в кроссовки. Фриззи Таффер. Господи, только бы Беатрис не заболела!

– Алло, – слабо повторила я.

– Надеюсь, я вас ни от чего не оторвала?

– Ну что вы!

– Знаю, как это бывает, когда в последний момент приходится доделывать миллион мелочей, – сочувственно сказала Фриззи. – На прошлой неделе моей старшенькой, Доун, исполнилось тринадцать и мы устроили день рождения. Когда первые гости позвонили в дверь, наш средний как раз упал с лестницы и ударился головой. Только мы привели его в чувство, – она хихикнула, – оказалось, что за это время младший по-надкусывал все пирожные в вазе!

Не желая хвастать, что у меня-то все на сто процентов готово, я ответила, что рада ее слышать.

– Вот решила позвонить и предупредить, что мы вызвали такси для мамаши. Потом другая машина заберет ее домой.

– Так она приедет? – Я готова была расцеловать телефон.

– Конечно! – В голосе Фриззи зазвучала неподдельная паника: – Вы же не передумали?

– Ну что вы!

– Мамаша так счастлива!

– Я очень рада.

– Словно девчонка, которая впервые отправляется на танцы.

– Как мило…

– А вы карты, случаем, не затеваете? Мамаша очень любит…

Ничего подобного я не планировала, но поспешила заверить Фриззи, что мы непременно сыграем в покер.

– Вот и чудесно! – весело воскликнула Фриззи. – Больше всего она любит подкидного дурака, но пусть скажет спасибо, что ее вообще пригласили в гости.

М-да… Если верить Фриззи, Беатрис Таффер впадает в детство. Тем лучше, сведу их с Мамулей, пока они еще помнят друг друга.

Заверив Фриззи, что как-нибудь нам обязательно надо встретиться и поболтать, я нежно погладила телефонную трубку и положила ее на место. Подхватив охапку салфеточек, я направилась в гостиную, которая все больше напоминала музей, запертый до тех времен, когда близнецы подрастут и смогут сидеть на елизаветинской софе, не кусая подушки и не кидаясь хрупкими мейсенскими статуэтками.

Лазурный персидский ковер (тоже наследие прошлого) помнил еще те времена, когда хозяйкой Мерлин-корта была Абигайль Грантэм, – ее портрет висел над каминной полкой. Мои организаторские способности иногда поражают меня саму. Раскладывая салфеточки, я вдруг подумала, что хорошо бы порадовать Мамулю и Папулю, предложив им еще раз принести клятву верности в этой самой комнате, по полной свадебной программе. Вряд ли у них была пышная свадьба. Какая замечательная мысль! Вот только где им лучше встать – у окна, или перед камином? Вся в мечтах, я прошла к эркеру в свинцовом переплете – и салфетки выпали у меня из рук. Моим глазам открылась кошмарная картина: какие-то типы в комбинезонах разбивали на моей лужайке огромные брезентовые палатки! Господи! Ни дать ни взять – съезд племенных вождей в Сахаре. Мало того: из-за угла, зловещее, как черный «воронок», вылетело такси!