Дороти Кэннелл - Хрупкая женщина

– Мерлина? – повторила я, зачарованно глядя на лопату. Не далее как несколько дней назад Джонас заточил её. – Тётушка, это же садовник Джонас, а не Мерлин! Вы немного перепутали.

– Тётя Сибил ничего не перепутала, – Бен говорил спокойно, будто на светском приёме. – Это Джонас, а не Мерлин, скончался шесть месяцев назад. Устроить мистификацию было несложно. Два старика, которых никто никогда не видел, обладавшие мрачноватым чувством юмора, договорились, что когда садовник, страдающий болезнью сердца, умрёт, его место займёт хозяин. Таким образом Мерлин мог проследить, как выполняются условия его завещания. Ничего не подозревающий доктор подписал свидетельство о смерти, а мистер Брегг сам признался, что видел Мерлина лишь однажды, когда составлял завещание, да и то закутанным в шарфы и пледы.

– Неужели все старики кажутся нам на одно лицо? – грустно спросила я, переводя взгляд на неподвижное тело дядюшки Мерлина. – Правда, он отрастил усы, а когда я видела его на кухне той ночью, он непрерывно скалился, да и дурацкий ночной колпак был надвинут на самые глаза. И всё же я должна была бы догадаться. Хотя, учитывая, что на кухне царил полумрак, а Джонаса я встретила в снегопад…

– Не надо, Элли, не продолжай, – сказал Бен безжизненным голосом. – Мы должны извиниться перед тётей Сибил за несвоевременное вторжение. Так чему же мы помешали?

Я лихорадочно соображала, что предпринять. Покосилась на Бена. Его брови сошлись на переносице, он не сводил глаз с лопаты, острие которой находилось в опасной близости от шеи беспомощного старика. Неужели Джонас… тьфу, ты, пропасть, Мерлин мёртв?

– Я решила, памятуя о его привязанности к матери, этой гнусной прелюбодейке, водрузить тело Мерлина в саркофаг и сделать из него надгробное изваяние. Хотя, как вы уже знаете, Абигайль похоронена не здесь, – тётушка Сибил хитро улыбнулась. – Эта мерзавка спуталась с художником, трусливым юнцом, которому едва исполнилось двадцать. А ведь ей уже было за тридцать. Бедный дядя Артур, ему довелось пережить такое оскорбление! Но я помогла ему всё уладить. Приехав на похороны, я отыскала её отвратительную собачонку и убила этого мопса. Даже лучшие из лучших подчас бывают подвержены приступам брезгливости, но мне было не впервой. Как-то моя кошка не позволила надеть на неё шляпку и шаль, и в наказание я строптивицу утопила. Мерлин тогда гостил у нас, и какой же он оказался плакса! Глупые, никчёмные слёзы. Он сомневался, что это был несчастный случай. Мальчишки такие тупые! Скидывая в ров наглого обжору кота, я надеялась, что Мерлин вспомнит о том случае, но слепец тот, кто не желает видеть. Мерлин так и не узнал, что его мать все эти годы настойчиво пыталась связаться с ним. Это я взяла на себя. Я аккуратно отсылала все письма назад, пометив «Не принято», и через некоторое время они перестали приходить.

– Дядя Артур восхищался вашей… – Бен помешкал, подбирая слова, – силой духа?

– О да, он считал меня очень милой! – тётушка Сибил разровняла цементный раствор обратной стороной лопаты. – Надеюсь, не треснет. Жизнь полна нежданных сюрпризов. Если бы рабочие пришли укреплять ворота, как обещали, у меня бы под рукой не оказалось цемента. Пришлось бы придумать иной способ избавиться от бедняжки Мерлина. Было бы жаль, этот способ самый лучший. Так что я говорила о дядюшке Артуре? Да, как же, он души во мне не чаял, да и я, наверное, была в него влюблена. Я всегда надеялась, что Мерлин, когда вырастет, станет похожим на отца, но он оказался бесхребетным типом и, к счастью, начисто лишённым воображения. Пятьдесят лет я потратила в бесплодных усилиях переделать Мерлина, я любила в нём идеал и хотела, чтобы Мерлин соответствовал ему. А я всегда хорошо понимала, чего я хочу. Милый дядюшка Артур, ему так нравилось, как я управляюсь с домом!

– А вы не думали куда-нибудь уехать, зажить собственной жизнью?

Бен сделал маленький шажок вперёд. Мне это напомнило детскую игру «замри-отомри». Как только тётя Сибил поднимала глаза, он застывал на месте. Острие лопаты по-прежнему ласкало шею старика. Казалось, добрая старушка получает наслаждение, сознавая, что в любую секунду может оборвать жизнь своего кумира.

– Оставить Мерлина?! – тётушка Сибил явно была потрясена. – Я любила его или думала, что люблю! Впоследствии я спрашивала себя, не были ли мои чувства затянувшейся страстью? Вы так и не поняли, что за любовь я испытывала к нему? В этом-то и состоит ваша ошибка! Животная страсть не подчиняется разуму и в один прекрасный день может превратиться во что-то совершенно иное. В данном случае – в ненависть. Первый раз я ощутила её, когда они с Джонасом сидели, хихикая над будущим маскарадом. А ведь я была так счастлива, когда узнала, что этот неотёсанный простолюдин скоро умрёт. Мерлин вызвали из Лондона доктора, тот сказал, что садовник уже не жилец, всё складывалось так чудесно! А потом эти двое взяли и всё испортили! Джонас спокойно воспринял известие, что дни его сочтены. Он всегда отличался слабым здоровьем, а потому был даже доволен, что его худшие ожидания оправдались. Этот неприятный человек как-то раз пошутил – он, мол, сожалеет лишь о том, что не может присутствовать на собственных похоронах. Это подало им идею. Мерлин заставил меня разослать приглашения всем членам семьи, чтобы он смог выбрать достойных наследников. Дополнительным поводом для веселья должны были стать поиски клада и нелепые условия завещания. Вы оба ему очень понравились. Мерлин решил, что вам достанет дерзости принять вызов.