Барбара Маккафферти - Гвоздь в пятке

– Это я получила сразу после своего первого письма в газету.

Она привычным жестом пригладила идеальную, волосок к волоску, прическу. Потом прошлась еще разок. И еще. Так обычно гладят кошек.

Я перевел взгляд на следующую записку.

НУ ТЫ СТЕРВА! ЗАТКНИ ПАСТЬ А ТО ПАЖАЛЕИШ.

По части грамотности автор был верен себе, но явно терял терпение.

Эммелин проследила за моим взглядом.

– Вторая! Я написала еще парочку писем, вот тогда мне и подбросили эту записку. Вы, конечно, читали мои письма? Я предлагала мэру собрать общегородской митинг. Ну, вы-то меня понимаете! Убийца не должен гулять на свободе. Мы же все в опасности! – Она снова прошлась ладонью по волосам. – Кошмар, кошмар! Я боюсь выпускать своих кисок во двор! Боже упаси! Ни за что, пока этот… этот психопат на свободе!

Сочувственная мина далась мне с трудом. Эммелин округлила глаза.

– Двенадцать кисок – и за всеми приходится убирать. Вы можете себе представить, каково это – поменять двенадцать подстилочек для кошачьего туалета?

Я отрицательно мотнул головой. В самом деле, откуда мне знать? Не знаю и знать не хочу. Более того, столкнись я с такой проблемой, вышвырнул бы всю кошачью братию на улицу – и дело с концом.

– Мда-а… Задача не из легких, – не слишком убедительно протянул я и быстренько вернулся к запискам. Их было еще три, одна другой страшнее. Последняя оказалась самой короткой, но далеко не самой приятной.

ТВАЯ СЛЕДОМ.

Я прочел строчку дважды. Затем еще раз. Краткость, как известно, сестра таланта, но сокращать до такой степени, вопреки смыслу!.. Ну что это, скажите на милость, означает – «твоя следом»? Твоя очередь? Или же, может, речь об одной из кошек Эммелин?

Вот чему нас не учат на уроках языка и литературы – как выражать свои угрозы, чтобы намеченная жертва точно знала, чего ей от тебя ждать!

Но Эммелин, похоже, перебрала все туманные варианты последней записки и пришла к неутешительному выводу.

Чавкнув пару раз жвачкой, она безапелляционным тоном заявила:

– Клянусь вам, мистер Блевинс, если кто-нибудь посмеет тронуть моего Пушка или Овечку… или Чернушку… или Жозефину… или…

– И когда вы получили последнюю записку? – прервал ее я. Сам знаю, что перебивать невежливо и что воспитанные люди так не поступают. Но поймите же и вы меня. Список кошачьих квартирантов миссис Эммелин Джонстон составил бы конкуренцию городскому телефонному справочнику.

– Буквально позавчера! Сразу после выхода «Газетт». Я показала записку шерифу, так вы знаете, что он мне заявил?!

Представить ответ Верджила мне было несложно.

– Шериф заявил, что, пока преступление не совершено, он, видите ли, ничего не может предпринять! – Эммелин безостановочно терзала челюстями жвачку, но негодование прорывалось даже сквозь причмокивания. – Подумать только! Этот идиот будет сидеть сложа руки и ждать, когда кто-нибудь из моих прелестных кисок превратится в… в… в собачьи консервы.

Судя по всему, оскорбления страшнее в арсенале Эммелин не нашлось.

В свой следующий вопрос я вложил максимум терпения и такта.

– Вам ведь начали угрожать уже после первого письма в газету. Так почему же вы не перестали писать?

А что? По-моему, вполне резонное решение. Эммелин уставилась на меня как на полоумного.

– Этого еще не хватало! Чтобы я позволила какому-то маньяку мной командовать?! – От возмущения она подпрыгнула в кресле и снова принялась лихорадочно приглаживать конструкцию на голове. – Не бывать этому! Да он просто-напросто не знает, с кем имеет дело. Ишь ты, решил заткнуть мне рот своими дурацкими угрозами. Со мной этот номер не пройдет!

У меня возникло сильное подозрение, что автор записок пришел точно к такому же выводу.

– И вообще… Письма-то я пишу уже семь месяцев, с самого дня убийства, и за все время получила только пять записок с дебильными угрозами. Этим меня не остановить!

Вот вам и еще один вывод, до которого мог додуматься даже такой дебильный писака. Откровенно говоря, я начал беспокоиться за Эммелин. Пожалуй, угроза-то над ней нависла серьезная.

– Как вы получали записки? По почте или…

Коротко кивнув, Эммелин выудила из сумочки кучу смятых конвертов и торжествующе швырнула на стол.

– По почте! На всех до единого штамп почтового отделения Пиджин-Форка! – И смачно чавкнула жвачкой. Мол, точка, и все туг.

Та-ак… Судя по ликующему блеску глаз неугомонной Эммелин, она решила, что в деле Терли сделан громадный прорыв. Я бы так не сказал. Ясно, что автор записок живет в Пиджин-Форке. Невелико открытие. Иначе и быть не могло. Как бы этот самый автор, не будучи местным жителем, узнал про письма редактору? Популярность «Пиджин-Форк газетт» не выходит за пределы самого Пиджин-Форка.