Игорь Чубаха - Тайна Черного моря

— Понимаю, куда ты клонишь, и полностью «за». В таком случае — шансы пятьдесят на пятьдесят. Так даже интересней. За твоей спиной ФСБ, ГРУ, СВР, МО и МВД, а я давно искал равного противника. — Он с интересом вгляделся в побагровевшее лицо офицера. — Или, может быть, ты собираешься отменить операцию?

Генерал молчал, с ненавистью глядя на мерзавца. Пыхтел и молчал.

И тут — так неожиданно, что вздрогнули не только командиры, но и сам мегатонник — наступившую тишину прорезал рокочущий рык огромного зверя. Доносился он откуда-то из стен апартаментов номер тринадцать, грозно нарастал, неотвратимо надвигался, казалось, сейчас стена рухнет под напором исполинского тулова и на свободу вырвется омерзительное подземное чудовище... А потом рычание вдруг превратилось в беспомощное булькающее сипение и— стихло.

«Ч-черт, — смекнул генерал, — это ж трубы водопроводные гудят. — Пот лил по лицу, от пота щипало в глазах, от пота промокла не только майка и форменная рубашка, но и повлажнел сам мундир. — Тут совсем с катушек съехать можно...»

Он почти физически ощутил многометровость толщи грунта над собой. Подземелье давило на него железобетонной тушей, сжимало в холодных объятиях.

Полковник тронул его за рукав:

— Пошли. Что должно было быть сказано — сказано. Я здесь за год наслушался таких секретов, что своей смертью умереть и не мечтаю. Когда-нибудь прихлопнут, как муху. Может, тебя это утешит.

Генерал и от него принял обращение на «ты» без возражений.

А Хутчиш повернулся к полковнику:

— Палыч, уходить будешь — свет выключи, будь добр. Все равно заснуть уже не удастся.

Полковник машинально нажал кнопку на пульте ДУ. Свет в камере погас.

— Спасибо, Палыч.

Несколько секунд офицеры наблюдали за тем, как почти в полной темноте прапорщик Хутчиш нацепил большедиоптрийные очки и раскрыл художественный альбом.

«На понт берет, с-сука», — с бессильной злобой подумал товарищ Семен.

«В темноте, да еще сквозь эти жуткие очки видеть тренируется, молодчина», — с гордостью подумал Громов.

Они пошли назад, оба опустив головы.

— Товарищ генерал! — Виноватый голос раздался из мрака апартаментов мичмана Жибы. — Вы уж извините меня за ту выходку... Вот, возьмите назад. — Медаль брякнулась под ноги командирам. — Вы ему теперь весь принадлежите.

25 июля, понедельник, 12.53 по московскому времени.

Конец объекта У-17-Б

Генерал с силой нажал кнопку лифта — ту, на которой была нарисована стрелочка вверх. С ненавистью нажал. Но лифт остался стоять на месте. Полковник, пряча улыбку, поднял руку и банальной азбукой Морзе застучал бурым от «Беломора» ногтем по ярко освещающей лифт лампочке: цок, цок, цок-цок... «Прошу добро на подъем».

Ни к селу ни к городу Громову вспомнилось, сколько нервов было потрачено на достойное оборудование У-17-Б. И ведь почти все кабинеты пришлось обойти своими ногами! Нет, серьезность объекта ни в одном кабинете под сомнение не ставилась. Все и всюду были «за». Однако — то особый отряд стройбата отзовут на чью-нибудь дачу (а простой стройбат по грифу секретности не допущен, и случись что — шишки на Громова); то обнаружится, что в далеких планах метрополитена именно здесь должна пролегать новая ветка... А сколько времени ушло, чтобы найти НИИ, способный разработать необходимую аппаратуру! Сколько пришлось ругаться с докторами наук, желающими примазаться к достижениям мээнэсов! А сколько со строителями, так и норовящими вместо тройного слоя бетона выложить стволы шахты двойным...

Лампочка мигнула и загорелась с прежней силой. Дескать, подъем разрешен. Палыч спокойно ткнул пальцем в кнопку. Лифт утробно заурчал и степенно поплыл вверх.

Товарищ Семен скрипнул зубами. Там, где воротник окантовывал багровую шею и свисали нитки от оборванных пуговиц, ткань намокла от пота и сделалась темной.

Нынче генерал привык совсем к другим лифтам: просторным, чистым, с ковровым покрытием, зеркалами во весь рост, подчас даже с лакеем, назубок знающим, какой этаж тебе надобен. Впрочем, все суета: и ковровые дорожки, и лакеи. Эти же лакеи, оступись он, первыми в спину пальцем тыкать будут.

Эх, постарел ты, генерал Семен. Мальчишка какой-то, даром что десятимегатонник, чуть не уел тебя. А раньше-то, помнишь, на боевые операции ходил и со стокилотонниками, и даже с двухмегатонниками — и ведь держался наравне, в панику не ударялся и лицом в грязь вроде бы не ударял... Годы, генерал, проклятые годы...