Дмитрий Черкасов TM - Самец, или Приключения веселых «мойдодыров»

Когда ей наконец все наскучило, она направилась на рынок, к корейцу Чану, и увидала вдалеке какого-то не по погоде расфуфыренного плешивого типа. Решительно шагавший тип отдаленно напоминал Геннадия Харитоновича…

Чан сидел перед своей палаткой в окружении четырех соплеменников, таких же невысоких, коренастых и чумазых, и с наслаждением курил косячок с травкой. Вожделенный косячок уже дважды обошел по кругу честное общество, и неспешная беседа «за жизнь» текла по-корейски плавно.

— Всем привет! — поздоровалась Женя, кланяясь и морщась, изо всех сил растягивая губы и глаза в щелочки. — Чан, откинься на минуту! Дело есть!

Вызвав приятеля и будущего компаньона в сторонку, она в красках живописала ему мучения несчастной Дины.

— Ай-яй-яй! — сочувственно закивал круглой головой Чан и закрыл желтые, затуманенные глаза. — Ай-яй…

— Ты что? — спросила Женя. — Тебе плохо?

— Поцему плохо? Хорошо!.. Хоцешь пробовать?..

— Хватит мне, только вчера дурканула… Твоя мафия поможет?

Чан задумчиво поцокал языком:

— Мы настоящая мафия… Помогаем только за деньги… У тебя есть деньги?

Женя насупилась. Как все молодое поколение, она очень любила деньги. Но желание выступить в роли спасительницы, услышать от Дины слова благодарности и обещание никогда больше не сваливать на нее, Женю, грязную работу и позволять слегка шерстить столы и полки клиентов, пересилило. Тщеславие — первейшее лекарство от жадности.

Теперь она задумалась, сколько нужно заплатить. За какую сумму, например, русский мужик встанет из-за стола? Скорее, ни за какую. Пожалуй, и самого Рокфеллера он проникновенно попросит заглянуть завтра, с укоризной указав на раскинутую скатерть или газетку, ее заменяющую. И Рокфеллер уйдет с чувством вины, втянув голову в плечи, нервно мусоля в карманах свои миллионы и размышляя о непонятной русской душе…

Пока она размышляла, Чан подошел к приятелям, и те, выслушав его, дружно вскочили на ноги и оживленно залопотали. Вмиг косячок был бережно потушен, и маленький отряд, посмеиваясь и пошатываясь под парами травки, выступил в путь.

— Что ты им пообещал? — подозрительно спросила Женя.

— Что ты заплатишь каждому по сто долларов, — успокоил ее Чан.

— О, блин!..

Веселые корейцы и хмурая Женя быстро добрались до особняка Диггера на Крестовском. Солнце стояло еще высоко, и жизнь казалась такой прекрасной…

Когда Страшила, привлеченный гамом у ворот, открыл кадитку и, пригнувшись, высунул на улицу громадную голову, Чан и вся «мафия» в первый миг оторопели, а потом, не сговариваясь, дружно бросилась наутек. Удивленный громила долго смотрел им вслед. Женя драпала впереди войска, злорадно, с облегчением бормоча под нос:

— Мафия хренова!.. Сто пинков каждому, а не сто баксов!..

За углом Чан остановился, отдышался и сказал:

— Непростая работа. Надо думать.

Все пятеро тотчас сели в кружок прямо на зеленом газоне. Извлеченный косячок задымился, вновь пошел по кругу. Женя стояла над ними, сложив руки на груди, глядя свысока на этот «Совет в Филях».

Через четверть часа пятеро корейцев так же дружно встали и заторопились в путь. Они все делали одновременно, как близняшки. На Апрашке, среди китайских палаток и ларьков они разыскали контейнер, в котором сидел и парил ноги в зеленом пластиковом тазике старый лысый кореец, закутанный в одеяло. В тазике, точно в пруду, плавали две пластмассовые красные уточки с длинными клювами и периодически ныряли головами в мутную жижу, выставляя куцые хвостики. Женя выпучила глаза и не сразу сообразила, что уточки были привязаны нитками за клювы к большим пальцам ног старика.

Окружив его, пришедшие загалдели наперебой. Старик молча их слушал, дергал пальцами, заставляя уточек нырять, склонял голову к плечу и улыбался, как ребенок. Лишь однажды он посмотрел на Женю и забавно скуксился. Дождавшись, когда все умолкнут, он трижды стукнул в стенку контейнера бамбуковой тростью. Вошла девушка — ровесница Жени — в темном спортивном костюме и розовой майке с разводами от пота. Выслушав старика, она кивнула и вскоре принесла маленький аптечный пузырек из темного стекла. Старик протянул пузырек Чану и что-то сказал. «Мафия» бурно зашумела и принялась кланяться, выражая восхищение мудростью старца, но он уже не слушал их и вновь занялся уточками.

— Что это? — насторожилась Женя.

— Это тайский чай, — пояснил Чан. — Старик сказал: добавьте им в питье. Они уснут — и делайте вашу работу.