Иоанна Хмелевская - За семью печатями [Миллион в портфеле]

Сердито пожав плечами, Кристина покачала головой.

— Ты что, Клепу не знаешь? Обрадуется, как свинья дождю. Головой ручаюсь — у него давно имеются запасные ключи.

— Тогда забрать с собой все ценное… Кристина сделала неудачную попытку саркастически рассмеяться.

— И моё манто тоже? Теперь, в мае? Все видеокассеты, самые ценные книги, пишущую машинку? Твою геологическую коллекцию? Бижутерию ещё туда-сюда, хотя не хотелось бы таскаться с ней по командировкам.

Карпинский внутренне поднапрягся и выдал идею:

— Попроси Витовскую задержаться завтра подольше, до моего возвращения, а я постараюсь в Ольштыне все провернуть поскорее. К вечеру обернусь. А пока меня не будет, они на пару с Эльжбетой присмотрят за Клепой.

— Эльжбете надо быть на лекциях.

— Пропустит один день, что ж делать.

— Ну ладно, — неохотно согласилась Кристина. — Тогда пусть и мои, и Эльжбетины драгоценности Витовская заберёт сегодня домой. Господи, ну за что нам такая мука! Неужели ты не в состоянии раз и навсегда выгнать этого паршивца?

Карпинский вдруг ощутил в себе небывалую дотоле решимость выставить из квартиры настырного шурина. Хотя бы с помощью полиции. Минутку, как же полиция, когда у него под ногами такие ценности, добытые преступным путём? Столько денег, что хватит им всем до конца дней, не надо думать ни о манто, ни о видеокассетах, вообще ни о чем. Надо лишь решить, как сберечь богатство.

Кристина отправилась стеречь имущество и не спускать глаз с жулика, а её будущий муж, не снимая ног с драгоценного портфеля, отчаянно искал выход. Забрать портфель с собой? Придётся по причине тяжести оставлять его в машине. А если украдут машину? По приезде в Ольштын сдать в банковский сейф? Возникнут ненужные подозрения.

И вот наконец в голову пришла счастливая мысль: спасение можно найти лишь у старого испытанного друга. Карпинский схватил телефонную трубку.

— Это я, — сказал он, услышав голос Хлюпа.

— Рад вас слышать, пан директор! — радостно отозвался тот.

Это означало, что пани Богуслава дома и бдит, как всегда.

У Карпинского не было ни сил, ни времени разыгрывать конспиратора.

— Сева, слушай, тут у меня дома есть одна вещь, которую никак не оставишь, потому что заявился шурин, а я уезжаю. Не подержишь её у себя до тех пор, пока он не выкатится?

— Да, — не раздумывая, ответил верный Друг.

— Тогда я подвезу её куда-нибудь поближе к твоему дому. Страшно тяжёлая, холера! Сможешь сейчас ненадолго выйти?

— Да.

— Минут через пятнадцать, хорошо? Я подъеду со стороны улицы Статковского.

— Никак невозможно, пан директор.

— Что невозможно? Через пятнадцать минут или со стороны Статковского?

— Нет.

— Через пятнадцать минут…

— Да.

— Значит, со стороны Статковского не можешь?

— Увы, не могу, пан директор.

— А где можешь?

Поскольку в распоряжении Хлюпа имелись лишь краткие «да» или «нет» и ничего не говорящие «пан директор», определить место встречи оказалось затруднительно. Он сделал осторожную попытку внести некоторое разнообразие в свою лексику.

— И это будет конец, пан Яцек! — с отчаянной решимостью произнёс Хлюп.

Карпинский напрягся. Где может быть конец? Конец чего? Со стороны улицы Статковского было бы всего ближе, но по каким-то соображениям Севу это не устраивает. Он хочет подальше. А что там подальше? И почему «конец»?

— А! — догадался он. — Старая трамвайная петля?

— Вот именно, пан директор! — обрадованно воскликнул Хлюп.

— Идёт, буду через четверть часа. Не торопись, я подожду.

— Не за что, пан Яцек. Примите мои лучшие пожелания, пан директор.

Подозрительная супруга не преминула заметить:

— И всегда ты с этим Настаем как-то странно разговариваешь. Чего ему от тебя надо? Опять какие-то электрические причиндалы?

Следует отметить, что пани Богуся, будучи отличной хозяйкой, не умела даже вбить гвоздя, прочистить засорившуюся раковину, а уж перед всеми электроприборами испытывала просто панический страх.

— Нет, речь шла о математических расчётах, в которых он не уверен, вот и советовался. И благодарил. Нет худа без добра, напомнил мне, что я забыл выслать наши предложения на торги, а сегодня последний срок, ведь он определяется по дате на почтовом штемпеле. Придётся выскочить, почта работает до восьми.

— Высылаешь предложения, высылаешь, а все без толку. Наверняка там надо кого-то подмазать, где тебе сообразить! Ладно, заодно купи деревенского творогу. Две упаковки.