Дарья Калинина - Одиноким предоставляется папа Карло

— Напал, но не убил. И обошелся в тот раз без «маузера». Просто оглушил Виктора чем-то тяжелым, раздел его, забрал одежду и ушел.

А ведь Сушков мог добить художника совершенно спокойно. Тот лежал перед ним абсолютно безоружный и без памяти. Но по какой-то причине Сушков не стал убивать Виктора.

— И при этом он зачем-то стрелял в него. Как минимум трижды.

— Стрелять-то стрелял, но опять же не убил.

— Вероятно, Сушков просто пугал художника.

— И зачем он это делал?

— У нас есть версия, которой придерживается сам художник. Виктор считает, что уголовника Сушкова наняли некоторые приближенные к нашему церковному приходу личности. Нет, он никого конкретно не подозревает и никаких имен не называет, но считает, что отдельные нетерпеливые и радикально настроенные батюшки, которым не терпится заполучить для своего строительства землю и домик художника, могли поддаться искушению и связаться с таким вот Сушковым.

— Он нам тоже об этих своих подозрениях говорил.

— Сами батюшки отрицают свою причастность к совершенным преступлениям, — сказал Вася.

— А со сколькими из них вы говорили? — спросил Костик. — С одним? С двумя? Вот в том-то и дело. А их там сотни. И среди них запросто может затесаться какой-нибудь фанатик, который захочет решить вопрос кардинально.

— Неужели кто-то из епархии может быть связан с криминалом? Этого Сушкова ведь как-то нужно было найти, договориться с ним, мотивировать приехать в наши места.

— Почему же нет? Но опять же повторяю, это может быть одиночка, на свой страх и риск взявший себе в помощники уголовника Сушкова и поручивший тому запугать и изгнать из этих мест художника.

— Но зачем? Ведь Сушков мертв, — растерянно произнес Костик. — Виктору теперь нечего и некого бояться. Его враг погиб, утонул, он больше не сможет вредить Виктору и Нате.

— Исполнитель мертв, — возразили ему. — А заказчик? Как с ним быть? Наверняка он захочет продолжить травлю своей жертвы. Захочет сжить художника со свету. И рано или поздно у него это может получиться.

Друзья понимающе покивали.

— Поэтому Виктор не хочет больше рисковать своей жизнью. Его собственные слова: если тем святошам так нужен этот клочок земли, пусть они им подавятся. Он сматывает удочки и уезжает.

Так ребята узнали о том, что их друзья — художник и его жена — сегодня же вечером навсегда покидают эти места.

Когда они уже уходили, один из полицейских, словно бы между прочим, сказал:

— Можете сообщить об этом у себя в Бобровке.

Об этом просить друзей дважды не было нужды. Они и так стремились разнести ошеломляющую новость по всем домам. Зашли они и к дяде Севе, который уже вернулся из Славянска и с интересом выслушал рассказ ребят, хотя уже слышал его версию от тети Тани.

А когда ребята закончили, дядя Сева сокрушенно заметил:

— Все-таки выжили попы человека с насиженного места. Ни стыда ни совести.

— Они ему хоть заплатят? — вмешалась в разговор тетя Света. — Они обязаны выплатить ему моральную неустойку. По их милости он вынужден будет теперь какое-то время скитаться, пока не построит себе новое жилье. Скажите, чтобы он нанял хорошего адвоката!

— Без тебя разберутся.

— А ты мне рот не затыкай!

Ребята ушмыгнули до того, как семейный скандал успел набрать обороты. Новость о чужом обогащении как-то нервно повлияла на тетю Свету. Она начала наскакивать на своего мужа, упрекая его в безделье. Другие-то дома продают, а они все торчат здесь и комаров кормят. Во дворе сидели Алина с Глебом. Вид у них был печальный. Через открытые окна до них доносились отголоски семейной ссоры. И Костик с Вованом хорошо понимали брата и сестру. Нет такого ребенка, которому нравится, когда его родители собачатся друг с другом.

Костик хотел сказать что-то утешающее. Ему было жаль своих друзей, особенно Алину, к которой он втайне испытывал особенную нежность. Но прежде чем Костик успел открыть рот, как его опередил Глеб.

Он горько вздохнул и сказал:

— И зачем только маме понадобилось выходить замуж за этого типа!

Алина ничего не ответила, но вздохнула еще горше, подтверждая, что она с братом в этом вопросе полностью солидарна.

— Жили себе не тужили, вот на тебе, подарок на наши головы! Новый папочка. Тьфу!

Костик заинтересовался.

— А я думал, что дядя Сева — это ваш родной отец.

— Нет. Он наш отчим.

— Но вы зовете его папой.

— Мама так велела его называть.

— И вы согласились!

— Ты же знаешь нашу маму. С ней особо не поспоришь.