Сан-Антонио - Волк в бабушкиной одежде

– Ты станешь милашкой, Толстяк, – обещаю я, чтобы скрасить его убогое настоящее.

– Ну, я никогда не буду на обложке журналов мод, – отказывается Толстяк. – У каждого в жизни свое гнездо. Моя стезя – суп-жульен и седло барашка; фруктовый салат – это для мисс Шпингалет. Старшему инспектору необходимы калории. На морковном соке не осилишь двести кило в толчке.

Он ностальгически глядит на свои красивые плечи орангутанга, покрытые шерстью и шрамами. Да, он не плотоядный, наш Берю. В разворошенной койке, с огромным брюхом, по которому вьются зигзаги следов многочисленных хирургических чревосечений, с обильной щетиной, усталым взглядом и ртом в форме вентиля сливного бачка, можно сказать, чудовищный король лентяев или околевающая корова, на выбор.

– Ты хотел меня видеть, о преданный друг?

– А, да, подай-ка мне эту мятую штуку, из-за которой я чуть себе морду не разбил.

– Это называется "Аврора", – говорю я, перепасовывая газету.

Он останавливается на первой странице, где расположено фото дамы Ренар.

– Я хотел тебе сказать, что я знаю эту дамочку с претензиями, – изрекает он. – Я прочел статью и сказал себе, что это может полить воду на твою мальницу...

– Давай, я весь внимание.

– Эту мамашу я встретил в прошлом году. Она была кассиршей в гостинице около Восточного вокзала.

– Верно. И при каких же обстоятельствах ты ее узнал? Ты что, прищучил какую-нибудь монашку в ее борделе?

Берю изображает выражение ужаса.

– Не ори так громко! – умоляет он. – Если Берта, у которой такой слух, тебя услышит, это будет целая драма: она же ревнучая, как тигрица! Нет, я узнал эту добрую женщину не в частном порядке, а во время расследования. Ты помнишь дело Симмона?

– Матрасника?

– Ну, ты балда, клянусь! Нет, ты не можешь помнить, как потому ты был за границей, когда это произошло. Ты что, не слышал о Рудольфе Симмоне?

– Секретном агенте?

– Да. Он умер в прошлом году. Отравился в гостинице, где работала мамаша Ренар.

Я навостряю уши. Вот это начинает меня интересовать.

– Надо же!

– Ага, задергал носом? – ликует Здоровяк, потрепывая шерсть на груди. – Вот история в двух словах. Рудольф Симмон появляется в гостинице "Дунай и кальвадос". Заказывает комнату с видом на вокзал, с ванной и прочее. Устраивается. Утро. Выходит позавтракать. Возвращается в три пополудни с видом весельчака. Подымается к себе в конуру. Ты следишь?

– Шаг за шагом, – уверяю я, – дальше, мальчик!

– Где-то в 17 часов, ему телефонный звонок. Поскольку в комнате треплофона нет, горничная-субретка карабкается, чтоб его позвать. Но он не отвечает, и его ворота задвинуты изнутри... На задвижку! Фиксируешь?

– На мраморных скрижалях! Следуй далее!

– Субретка взывает! Ни фига! – как говорят в народе. – Она беспокоится и зовет настоятельницу... Та прибывает на место. Ответа нет как нет. Тогда она вызывает полицию. Ворота взламывают и находят месье Симмона не живее макрели в белом вине вместо воды. Этот олух проглотил отбеливательную кислоту...

– Это что, коктейль?

– Постой, промашечка вышла: я хочу сказать синильную кислоту, рагрыз ампулу. Осколки стекла нашли во рту...

– Ну и?

– Когда комиссар транспортной полиции усек, что речь идет о международном агенте, он свалил дело на нас. И я был задействован разобраться вплотную. Так я узнал мамашу Ренар.

– А по Симмону расследование что-нибудь дало?

– Черта с два! Приятель действительно покончил с собой. Окно закрыто, задвижка задвинута, сечешь рельеф? Я перетряхнул шмотки и даже отдал их ребятам в лабо: ничего. Впрочем, у него и был-то всего один чемоданишко с вещичками.

– Ты должен знать Фуасса, хозяина гостиницы.

– Да так, видел издалека. Он отсутствовал, когда это случилось.

– Это он вчера явился с Пинюшем.

– А я и не узнал его. Да я и смотрел-то только на нашего хрыча.

– И дело Симмона так и замерло? – спрашиваю я после некоторого раздумья.

– Ага, А что там могло быть после установления факта самоубийства? У этого типа наверняка были заботы. При его ремесле обычное дело.

– Он был постоянным клиентом гостиницы?

– Нет. Остановился там впервые.

– А телефонный звонок? Не навел на что-нибудь?

– Анонимный. Чей-то голос просит месье Симмона. Управительница говорит: "Подождите, сейчас его позовут". Логично? Апосля начинается дерганье из-за клиента. Мамаша Ренар говорит абоненту: "Его никак не найдут, позвоните попозже".

– И что, потом позвонили?

Масис [7] краснеет.