Наталья Никольская - Мечта каждой женщины

„Слава Богу, одной проблемой меньше“, – выдохнул про себя Игорь. Только утром он, отказавшись защищать в суде супругов Андреевых, пообещал им позаботиться о мальчике. Оказалось, Аркадий сиротой казанской вовсе не был: все имущество Андреевых было зарегестрировано на его имя, так что ни о какой конфискации не могло идти речи.

„И здесь они государство обскакали, – усмехнулся Костиков, но в душе порадовался: – По крайней мере, сыну не придется побираться“. Конечно, оставлять шестнадцатилетнего подростка одного в четырехкомнатной квартире было нельзя. Поэтому баба Дуся очень обрадовалась, когда узнала, что Тамара Калинина заберет мальчика к себе: „Им вдвоем веселее будет. Да и Тамара, хоть родную мать и не заменит, а все дите на глазах будет, обстиранное и накормленное“, – решила старушка и повеселела.

Вечером позвонил Павел Леонидович:

– Почему Вы мне ничего не рассказали? – начал возмущаться он. – Если бы мне тот следователь не позвонил, Вы бы меня продолжали держать в неведении? – не дожидаясь ответов на свои многочисленные вопросы, старичок продолжил: – Я даже предположить себе такого не мог, чтобы Марина!..

– Вы не волнуйтесь так, – смог вставить слово детектив в этот поток речи, – почти все уже позади. Конечно, человеческие потери невосполнимы… Владислав, Валентин Петрович… В какой-то мере, даже Аркадия можно считать пострадавшим во всей этой истории, ведь он потерял не только дядю, деда, но и родителей.

– Да-да, конечно, – поспешно согласился с собеседником Павел Леонидович, забывая о собственной боли, – где теперь будет жить этот мальчик? Может быть, надо чем-то помочь? Я готов поселить его у себя… – снова заговорил Карпов, от волнения глотая окончания слов.

Осеннее солнце светило ярко, но теплом не радовало, облетевшие листья шуршали под ногами бабы Дуси и Ирины. Впервые за последние несколько дней они выбрали время для прогулки по парку. Единственного мужчину они оставили дома без присмотра, потому что захотели поговорить „между нами, девочками“. Женское перемирие всегда оборачивалось для детектива буквально полным забвением со стороны женской (большей!) половины.

– Евдокия Тимофеевна, а как Вы все-таки самой себе доказали, что преступление совершил именно Арсений Сергеевич? – тихо спросила Ирина и со вздохом добавила, удивляясь собственной недальновидности: – Мне он показался очень хорошим человеком: заботиться о жене, деньги зарабатывает… Кажется, о таком любая женщина всю жизнь мечтает.

– Ох, Иришка, а мне он сразу не приглянулся, – призналась старушка. – Иде ж это видано, чтоб когда родственник скончался, первым делом в банк бегли за деньгами? А еще мне не понравилось, что они от Аркашки всю правду скрывали про заграницу. Зачем, спрашивается?… А уж когда мы с Онуфрием на днях в его клинику приехали, да увидали, что таблетки ентого изоптина у него прямо кучами валяются, я сразу догадалась.

– Но ведь он же мог и не признаться ни в чем, – засомневалась Ирина.

– Так мне его жена сколько раз жалилась, что он без таблеток уснуть не может. Вот пока он пьяному Онуфрию зуб дергал, я у него пузурек и вытащила. Он потом ругался – страсть! – закатила глаза Евдокия Тимофеевна. – Но зато в милиции потом за одну таблетку во всем признался.

Направляясь по знакомой тропинке к дому, старушка прищурилась: в конце аллеи показались две до боли знакомые фигуры.

– Давай другой дорогой пойдем, – хитро улыбнулась она, кивая на них, – чего людям мешать.

Аркашка с Людмилой никак не могли понять, почему две женщины с половины дороги резко развернулись и пошли в противоположную сторону: „Странные какие-то… Может быть, забыли что-то?“ – недоумевали они, разбрасывая ногами шуршащие листья.

– Олег Павлович, что из всего этого записать в протоколе допроса? – спрашивал молодой стажер своего непосредственного начальника.

К его величайшему сожалению, практика в юридическом институте началась слишком поздно – Олег Павлович только что блестяще раскрыл одно из наиболее трудных дел. „Эх, и здесь не повезло!“ – расстроился стажер, когда на его долю приключений не хватило.

Но зато самые важные сведения по этому запутанному делу он все-таки узнал из разговора майора с одним патологоанатомом.

– Все-таки здорово устроился этот дантист, если у него морфин неучтенный в клинике на каждом шагу валялся, изоптин коробками закупался, – возмущался Громов.