Наталья Никольская - Конец света

Через десять минут мы накрыли с Дрюней стол, достав из холодильника что Бог послал. Сестра моя — женщина хозяйственная, и проблем с закуской у нас не было. Бог нам послал колбаску, грибочки, свежие яблоки. И еще компот, ну такой ароматный. Прелесть просто.

Я достала кастрюлю и налила себе и своему приятелю. Правда, Дрюня водку не запивает, и его стакан так и остался нетронутым до конца трапезы.

— Хорошо-то как, Лелька. — Дрюня откинулся на стуле и, вытянув губы, подул себе на лоб, — Только жарко немного. Давай окно откроем.

В квартире действительно было душновато. Еще бы, при такой жаре несколько дней плотно закрытые предусмотрительной Полиной окна.

Надо и в самом деле проветрить помещение. Приедет завтра Полина: цветы политы, в комнатах прохладно. Она будет в восторге. Наконец-то она убедится в том, что на сестру всегда можно положиться.

Бутылка уже опустела, когда я вспомнила, что бабушка, которой надо успеть на электричку (подруга-то ее в пригороде живет), наверное, сердится. Лизоньку и Артура я пообещала забрать сегодня. Эта мысль меня прямо обожгла.

— Дрюнечка, милый, быстро! Иначе я пропала.

Дрюня вовсе не хотел, чтобы я пропала. Он вскочил, как ужаленный и задел локтем стакан с компотом. Стакан свалился на пол и разбился. Но это все уже были такие мелочи по сравнению с тем, что я подведу Евгению Михайловну. Боже мой! Придется мчаться на такси.

Все-таки бабушка — золотой человек. Она меня даже не упрекнула. Только сказала:

— Я уж думала, что-нибудь случилось, девочка моя.

Лизонька с Артуром уже мирно спали, когда я вдруг вспомнила о так и неполитых цветах. И я подумала, что это не так уж и страшно. Заведу будильник на шесть часов, поеду утром в квартиру сестры и все сделаю. Страшнее было другое. Я не помнила точно, закрыла ли кран на кухне.

От волнения у меня даже в горле пересохло. Прямо плохо стало. Что делать? Не мчаться же в квартиру сестры ночью, оставив детей совсем одних. Полина меня за такой поступок сама бы заругала. Господи, что же делать?

Ну, что случится страшного, если кран я все-таки не закрыла? Ничего. Вода будет литься всю ночь в раковину. Так счетчика воды же у Полины нет. Главное, вовремя лечь спать, чтобы утром проснуться пораньше. Наведу порядок, полью цветы и отправлюсь вместе с детьми на вокзал встречать Полину. То-то она обрадуется. Она теперь соскучилась, небось, до смерти.

Видимо, будильник все же не звонил. Я его, во всяком случае, не слышала. В конце концов, не настолько я безответственная, чтобы взять и отключить его, зная, что у меня чрезвычайно важное дело с утра.

Мне приснился холодный дождь. Я попыталась от него укрыться, но мне это не удавалось. Открыв глаза, я увидела перекошенное от гнева лицо сестры, которая поливала меня водой из литровой банки, и подумала, что лучше бы мне вообще не просыпаться.

Я хотела закричать на нее. И вдруг вспомнила… Боже мой! Она меня сейчас убьет.

Покрепче зажмурив глаза, я лихорадочно пыталась придумать оправдание. Ничего путного в голову не приходило. А говорить правду так не хотелось.

— Вставай, бездельница. Иначе я тебя сейчас вытряхну из постели. Ну и свинья же ты, Ольга. Я думала, что у тебя хоть капелька мозгов в твоей пустой башке имеется. Как я ошибалась.

Какой же все-таки у Полины сложный характер! С ней просто невозможно порой общаться. Нет, чтобы поприветствовать сестру — ведь почти целую неделю не виделись. А она сразу ругаться. Да еще так громко. Вдруг дети проснутся и все услышат. Должна же она понимать, что мне это неприятно, в конце концов. Я гораздо мягче. И потому попыталась успокоить не на шутку разбушевавшуюся Полину:

— Ну что ты, Поленька, так ругаешься? Я же по тебе так соскучилась.

Я села на кровати и нежно заглянула сестре в глаза.

— Да тебя не ругать надо. Тебя убить мало, чтобы сама не мучилась и другим страданий не доставляла. Не зря от тебя Кирилл периодически уходит.

Боже! Как мне стало обидно… Это надо же! Нашла, чем уколоть. Удар в самое сердце. Какая она все-таки жестокая. Я ей это прямо в глаза сказала.

Полина развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась к двери, сухо бросив на ходу:

— Видеть тебя не хочу. И не звони мне сегодня. Я даже телефон отключу.

И, поцеловав спящих детей, сестра удалилась.

Какой ужас! Может быть, сегодня наша планета последние сутки существует, а меня все бросили. Я этого не вынесу. Сердце мое разрывалось от горя. И надо же было противному Дрюне притащиться! Если бы не он, я бы все сделала как положено.