Ольга Степнова - Пляж острых ощущений

— Первый, — уверенно подтвердил я.

— Ну ты даешь, — у Элки в голосе мелькнуло сочувствие.

Я снова взглянул на даму, и это подглядывание исподтишка стало меня раздражать.

— Ты знаешь, я могу не знать в лицо весь местный бомонд. Вернее, я совершенно точно его не знаю, поэтому не надо корчить из себя умную, а из меня идиота.

— Это мама твоя, Бизя, — проникновенно сказала Элка мне в ухо.

— Что?!! — Я подскочил как ошпаренный, но взял себя в руки и сел.

Дело в том, что меня вырастил дед. Подполковнику в отставке Сазону Сазоновичу Сазонову мои родители подкинули меня, едва мне исполнилось восемь лет. Они были журналистами, причем принадлежали к элите этой профессии, а именно — той, которая называлась «международниками». Длительные командировки «за рубеж» и полное отсутствие в их жизни того, что называется «домашним уютом», подтолкнуло их к мысли сдать дитя на воспитание оседлому деду, проживающему к тому же в курортном городе.

Как-то уж так случилось, что общение с ними с годами свелось на нет. Мы не перезванивались, не писали друг другу писем, не общались по электронной почте, не наезжали друг другу в гости, — просто гипотетически знали, что мы есть, что, в сущности, мы чужие люди и нам не о чем поговорить за круглым столом, попивая чай.

Так уж случилось, что мы стали чужими людьми, и черты родительских лиц начисто стерлись из моей памяти. Лет восемь назад до меня дошли слухи, что родители развелись, что отец женился какой-то мулатке, получил американское гражданство и остался жить в Нью-Йорке. Мать вроде бы осталась в Москве, и тоже не осталась одна — вышла замуж. Вроде бы они оба по-прежнему работали журналистами.

Вроде бы так.

— Почему ты мне ничего не сказала?! — прошипел я, тиская под столом край скатерти, как истеричная барышня.

— Как не сказала? Как не сказала?! Да я все уши тебе прожужжала о том, что Сазон приказал мне связаться с твоими родителями и пригласить их на свадьбу! Ты кивал головой как попугай! Ты совсем не слушал меня?

— Что, и папа здесь?! — сердце мое, как принято говорить, упало.

— Нет, — со злостью прошептала Беда. — Сергей Сазонович приехать не смог. Он прислал поздравления и просил передать привет отцу. Я же показывала тебе открытку! — последнюю фразу она почти выкрикнула.

Я признал, что не совсем прав в том, что частенько ухожу «в отключку», когда Элка трещит как сорока, вываливая на меня ворох всяческих новостей.

— Тише, — я легонько пихнул ее в бок. — Тише! Просто все как всегда — ты святая, а я козел.

— Что?!!

— Ну прости, я действительно не всегда внимательно слушаю то, что ты мне говоришь. Что делать-то?!

— Знакомиться с мамой! — фыркнула Элка. — Она только что с самолета, в загс не успела, ее встретили и привезли в ресторан охранники Сазона. Генриетта Владимировна пробудет в городе две недели.

— И где она будет жить? — голос мой дрогнул и сорвался на пошлый фальцет.

— С нами, — широко улыбнулась Элка. — В квартире Сазона всем места хватит.

— Давай удерем! — простонал я и пригнулся под стол. — В тридцать лет получить в подарок на свадьбу маму в шляпе с вуалью — это не для меня!

Беда пинком в коленную чашечку заставила меня разогнуться.

— Пойдем, — она потянула меня за руку неумолимо, как тянет нежелающего ей подчиниться судьба.

Я встал. И в последней надежде похлопал себя по бокам руками в поисках мобильного телефона, пробормотав:

— А можно звонок другу?

— Спасателю?

— Да. Ты же не хочешь меня выручать. Ты даже не можешь меня выслушать! А ведь у меня было тяжелое детство — улица, драки, дурные компании… Оксфорда я не закончил, бизнесом не обзавелся, работаю простым учителем в обычной сибирской школе и время от времени пользуюсь деньгами деда, чтобы сделать тебе царский подарок, или сыграть эту помпезную свадьбу… В сущности, я обалдуй. Как я предстану перед такой приличной во всех отношениях женщиной? Черт, где же мой телефон?!

— Ты отдал его тому проходимцу из клумбы вместе со своим пиджаком, — невозмутимо сообщила Беда.

— Черт!

— Только не говори, что я святая, а ты козел. — От ее спокойствия у меня вспотела спина.

— Черт!!!

— Да не расстраивайся ты так! Купишь себе новый мобильник, тот уже совсем устарел. Генриетта Владимировна! — Беда двинулась к даме, таща меня за собой как собачку на поводке.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть как неумолимо мы приближаемся к даме в шляпе с вуалью. Музыканты играли что-то медленное и слезливое, мне стало жалко себя — большого, сильного парня, который вынужден публично изобразить сыновнюю любовь к незнакомой женщине.