– Да? – от неожиданности и удивления Татьяна чуть не выронила телефонную трубку.
Тук-тук-тук, постучала на том конце ручка.
– Да, – подтвердил отец. – Он оказался порядочным человеком и попросил у меня твоей руки. Скажи, он что, уже развелся с женой?!
– Пап, он никогда не был женат.
– Был. Об этом судачили все наши соседи, да и ты сама этого не отрицала.
Тук-тук, нервно подтвердила ручка начальника.
– Пап, это был совсем другой... – Продолжать было бы глупо. – Да, пап, – вздохнула Татьяна, – теперь он свободен.
– Отлично. Я думаю, свадьбу будем играть у нас. Расходы я возьму на себя. Спроси, он сможет взять отпуск, или оформить командировку, чтобы приехать в наш город?
Тук-тук, потребовала ручка.
– Тарас, ты сможешь взять отпуск, чтобы свадьбу сыграть с моими родителями?
– Смогу! – закивал Тарас.
– Тарас?!! – вопросил отец. – Его звали Глеб! Ты сама говорила. И соседи говорили... тоже.
Тук! – возмутилась ручка.
– Пап, у них в семье так принято, ну, два имени, – от вранья Татьяна вспотела и пошла красными пятнами.
– Он что, сектант? – резко спросил отец.
– Пап, ну почему сразу сектант? Он вовсе даже наоборот – биолог! У него экспедиции там всякие, докторская диссертация на носу, здравый и материалистичный взгляд на жизнь. Ну, пап...
– Эк-спе-ди-ции?!! – взревела трубка и ручка, судя по звуку, полетела в угол начальственного кабинета. – Он же жур-на-лист!!
– Пап, – пробормотала Татьяна и показала кулак беззвучно хохочущему Тарасу. – Пап, ну это я говорила так, что он журналист, потому что он пишет эти... статьи научные и публикует их в научных журналах, а на самом деле он – биолог! – Она пнула Тараса ногой, а он бесшумно зааплодировал ее вранью.
– Научные? – сбавил гневные обороты отец. – Биолог, говоришь, докторскую пишет? Ладно, в принципе, нам это подходит. Плохие парни докторские не пишут. – Пап захохотал вдруг, довольный своей шуткой. – Ты передай своему Глебу-Тарасу, журналисту-биологу, женатому-неженатому, сектанту-материалисту, чтобы с разъездами он завязывал. Знаем мы эти экспедиции, ничем хорошим они не заканчиваются.
– Пап, так я с ним ездить буду! Понимаешь, им там художник в штат нужен, чтобы зарисовывать всякие редкие виды растений. – Это была чистая правда, это было единственное место в разговоре, где можно было не врать и Татьяна перевела дух.
– Ладно, дочь, – вдруг вполне человеческим голосом сказал папа, – я рад, что ты позвонила, я счастлив, что Глеб оказался Тарасом, что он биолог, а не журналист, и что вы вместе будете ездить в эти чертовы экспедиции.
Тук, тук, тук – опять застучала ручка, на этот раз весело и без начальственного апломба.
– Жду твоих звонков, дочь, каждое утро ровно в семь утра по московскому времени. Привет зятю Тарасу и огромный ему респект! – Папа нажал отбой.
– Фу-у-у-у!! – Татьяна в изнеможении повалилась на кровать, потянув за собой Тараса. – Хрена с два теперь утром выспишься!! Ну что тебе стоило дозвониться до чего через месяц-другой?!
* * *
Кузнецов стоял у доски.
Он нес такую чушь о взаимоотношениях Пушкина с декабристами, что Таня предпочла отключиться. Она отвернулась к окну и стала смотреть как ветер гоняет по школьному двору осенние листья.
На душе было спокойно и весело. Спокойно – оттого, что она приняла решение и решение это было не скоропалительное, а выношенное, продуманное и твердое, как алмаз. А весело было от неизвестности и той степени дурости, которую она впервые в жизни себе позволила, принимая это твердое, как алмаз, решение.
То есть, конечно, она все взвесила и обдумала, но более легкомысленного поступка она никогда в жизни так долго и взвешенно не готовила.
Рано утром она заехала к Глебу.
К ее удивлению квартира оказалась прибрана, кровать заправлена, посуда помыта, а на плите в кастрюльке стояли сваренные макароны. В клетке у кролика тоже было чисто, а сам он – упитанный и довольный, методично жевал сухую траву.
Глеб завязывал перед зеркалом галстук. Галстуки он всегда завязывал сам и знал множество способов соорудить аккуратный красивый узел.
– Я за вещами, – сказала Таня и начала закидывать в большую сумку косметику, статуэтки, одежду, которой было не очень много.
– Может, передумаешь? – не отрывая взгляда от себя в зеркале и не переставая вязать узел, спросил Глеб.
– Нет. Извини.
Последним она сунула в сумку плюшевого медведя, который всегда сидел на кровати с той стороны, где спала Таня. Игрушка заняла все пустое пространство в сумке и теперь она смотрелась туго набитой – такой, с какой и следовало уходить от мужа.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу